Первые уроки

зарок придумал: если окажутся не первыми, он никогда-никогда больше Полине писать не будет. Ни писать, ни звонить. Он сначала придумал, но потом усомнился

– может, это слишком? Правда, кто знает, что он этот зарок себе дал? Никто. Значит, вроде как и не обязательно его выполнять. Наверное, не обязательно…

Макс задумался. С другой стороны, он-то сам знает об этом. И получается, что если они опростоволосятся, а Макс Полине все-таки напишет, значит, он сам

себя обманет. И в чем тогда выгода? Окончательно запутавшись, Макс махнул рукой и решил об этом не думать. Суворовцы стояли, ожидая начала смотра. Молчали.

Печка, нервно переступавший с ноги на ногу, не выдержал и спросил: - Неужели нам прямо так вот обязательно нужно будет уходить? – и с надеждой предположил:

- Может, не отпустят всех-то? А то ноги, боюсь не выдержат! – Степа попробовал было поныть, но быстро осекся. Понял: сейчас не время. Трофимов скривился:

- Ты, Печка, не о том думаешь. Лучше забудь, что у тебя есть ноги. И вперед. «Если я забуду, что у меня есть ноги, - с сомнением подумал Перепечко, - то

как же я вообще смогу бежать?» Макс глянул на майора. Пора или нет? Тот глаза прикрыл. Значит, пора! Скоро уже. Обернувшись к остальным, он незаметно сложил

пальцы латинской буквой «V». Вперед! Как с обрыва в холодную воду. Как в последний раз. Когда все закончилось, Макс с бьющимся сердцем снова посмотрел

на майора. Если тот и не улыбался, то лицо его как-то разгладилось и посветлело. Плечи расправил, расслабился. И смотрит куда-то в сторону. Проследив за

его взглядом, Макс увидел, что Василюк наблюдает за Ротмистровым. Не удержался майор, хмыкнул Макс. Но кто бы на его месте удержался, спрашивается? А что

Ротмистров? Лицо его недовольно вытянулось. Игнорируя пристальный взгляд Василюка, он всем своим видом показывал, что нечего, мол, раньше времени флаг

вывешивать. Однако Макс думал иначе. И не только Макс. Синицын, тоже внимательно следивший за командиром, пробормотал: - Ну что, похоже, остаемся? Повернув

голову, Макс одарил приятеля улыбкой: - Неужели сомневался? Илья скосил глаза: - Ну, не то, чтобы сомневался… - и, улыбнувшись, добавил: - Опасался, что

родители не поймут. Макаров вроде как призадумался: - А мои бы оценили. Как насчет кафешки в субботу? - Забито, - с готовностью согласился Синицын, - Только

я не один. С Ксюхой. - Да хоть с тремя, - отмахнулся Макс. Мечтательно улыбнувшись, Илья покачал головой: - Нет, только с одной, - и повернулся к Левакову:

- А ты, Андрюх? Но Андрей решительно отказался: - Я никак. У меня дела. Вообще-то дело у него было только одно, но очень важное. Леваков решил серьезно

поговорить с Александрой Ноздревой. 4. Леваков приходит к Саше домой. Та очень обижена и резка с ним. Андрей утверждает, что он ни в чем не виноват. Саша

захлопывает перед его носом дверь. Тогда Андрей краской на одном из гаражей под окнами ее квартиры выводит огромными буквами: «САША, Я НЕ ВИНОВАТ!» Спустя

некоторое время полковник Ноздрев обнаруживает эту надпись и задумчиво хмурится.

Глава шестнадцатая. 1. Поправив большие, на пол-лица, темные очки, Яков мельком глянул на настенные часы, висевшие над стойкой бара, и, погрев

в руке бокал, отпил глоток коньяка. При этом, скривившись от боли, он невольно прикоснулся к губам. С внутренней стороны губа была разбита, как, впрочем,

и лицо. Стал бы он иначе в очках сидеть. Чай, не сопливый мальчишка! И снова посмотрел на часы. Прошло пятнадцать минут. Но это не Полина опаздывала, это

он пришел на полчаса раньше. Когда Яков знал, что ему предстоит серьезный разговор, он всегда являлся намного раньше назначенного срока. Чтобы заставить

понервничать того, кто придет вовремя. Тот неизбежно подумает, что опоздал, и начнет делать глупости. В том, что разговор с Полиной предстоит серьезный,

Яков не сомневался. В конце концов, сколько можно его за нос водить? Уже давно пора определиться и дать ему четкий, желательно положительный ответ. И если

бы только это… Яков потрогал языком губу, которую пощипывало от боли. Полина, наверное, сильно удивится… Макаров! Как он сразу не насторожился, услышав

эту фамилию? Хотя если подумать: сколько их, этих Макаровых, на свете! Кто же мог знать, что ублюдок окажется сыном того самого Макарова. Ничего, зато

теперь его просветили, спасибо огромное. Якова подкараулили около дома. Их было трое. Похожие друг на друга, здоровенные и с мускулами, похожими на надувные

матрацы. Судя по всему, профессионалы. Пара точных ударов – и все. Причем старались бить так, чтобы было не больно, но унизительно (это у них удачно получилось).

И все повторяли: «Только тронь еще пацаненка, без ушей останешься». А потом уехали. Под глазом у него мгновенно расцвел фингал. Еще не видя себя в зеркало,

Яков догадался, что эти козлы ему заодно и губу расквасили. Сплюнув красную слюну на асфальт, он пнул от злости свою машину. Ничего, Макаров, мы в обход

пойдем. Да, еще раз повторил он про себя. Полина очень удивится, когда он назовет ей имя ее тайного воздыхателя. А вот и она сама. Яков поставил бокал