Первый человек

— За всю мою карьеру у меня были только два блестящих ученика, вернее, ученицы — вы и Кристина Отран. Другие только повторяли как автоматы то, что прочитали.

В доме было темно. Полина любила входить в этот полумрак. В те дни, когда она писала диссертацию, Палестро приглашал на выходные в свое убежище тех аспирантов, которых особенно ценил. Это было до того, как он перестал обращать на себе внимание и превратился в отшельника с непредсказуемым характером.

Каждую субботу во второй половине дня они ходили на большую прогулку вдоль Вердона, иногда доходили даже до пещеры Бом-Бон. А вечер заканчивали перед камином, болтая о доисторических временах и поедая жаркое, которое готовил Палестро по какому-то своему особенному рецепту. Он говорил, что эти кушанья достойны человека солютрейской культуры [20]. Только, в отличие от первобытных людей, профессор обильно орошал жаркое винами из верховий реки Вар.

— Садитесь! — приказал Палестро Полине своим баритоном, привыкшим звучать в аудиториях. — Мы выпьем чего-нибудь, а потом прогуляемся. Для сегодняшнего вечера у меня есть колбаса, которую мне привез с Корсики один старый друг. Когда-нибудь я представлю его вам.

Он положил ладонь на руку Полины, ниже плеча, и, понизив голос, попросил:

— Расскажите мне об этом несчастном случае.

— Мы спустились ниже. За отметки 306 и 307, туда, где вы остановились.

Профессор ничего не сказал, только закрыл глаза. Мысленно он сейчас был в знакомой подводной пещере.

— Мы нашли очаг. И в нем обугленные остатки кусков дерева. Данные лаборатории не оставляют сомнений: это были маленькие изображения лошадей и одно большое — бизона.

— Хорошо, хорошо! — пробормотал Палестро. — Вы начинаете восстанавливать рабочую площадку и команду. Это чудесно!

Он открыл глаза, долго и пристально глядел на свою ученицу, а потом сказал:

— Я искал этот очаг, но не успел найти из-за всего, что тогда произошло. Буду ждать вашей работы на эту тему и обязательно ее прочту. Но что это за несчастный случай?

— Поднимая на поверхность одну коробку, Фортен, должно быть, использовал аварийный буй. И поплатился за это.

— А почему он это сделал?

— Неизвестно; это остается загадкой.

После этого надолго наступила тишина. Палестро как будто был далеко от Полины. В его взгляде читалась странная пустота, словно ничто вокруг для него не существовало. Полина хотела продолжить разговор, но решила, что лучше подождать.

— Расскажите мне о своих открытиях, — попросил ученый, словно уже забыл о смерти Фортена.

Полина показала ему фотографии раскопок, которые сделала на различных этапах исследований. Палестро качал головой и поджимал губы каждый раз, когда какая-то подробность на снимке напоминала ему о прошлом. На последний снимок — фотографию великой бездны — он долго смотрел странным неподвижным взглядом.

— Эта бездна — ваша последняя загадка. И последнее препятствие, — сказал он Полине.

— Какая у вас теория о том, что она такое? — спросила Полина.

Луч солнца проник в комнату и начертил золотой круг на персидском ковре возле камина. Огонь в камине угасал, и Палестро подбросил в него одно дубовое полено.

— Нужно учитывать топографию этой пещеры, — пояснил он, прикрывая глаза рукой. — Она идет вверх. Все время вверх. Человек начинает подъем с глубины меньше тридцати восьми метров и быстро оказывается на уровне поверхности, а потом еще на несколько метров выше.

Полено вспыхнуло, и пламя отразилось желтыми завитками на темных стенках камина.

— Нет никаких причин считать, что там нет второго и третьего залов. Святилище было больше, и в прошлый раз мы раскопали не все. Это очевидно.

Он перевел взгляд на Полину и несколько секунд смотрел на нее.

— Вы согласны со мной, да?

— Да, профессор.

— Но это место приносит вред и гибель. Будьте осторожны!

— Почему?

— Вы знаете, что Кристина много копалась в этих историях о магии людей солютрейской и мадленской культур. Мне так и не удалось по-настоящему узнать, что она нашла. Эту часть своей работы она держала в тайне.

Профессор посмотрел, как Полина отреагировала на эти слова, потом заговорил снова:

— Вы знаете, что она проводила опыты с некоторыми видами магии?

— Нет, я этого не знала!

— Она последовала примеру Карла-Густава Юнга — одного из отцов психоанализа. Юнг долго жил среди индейцев народа пуэбло и среди африканских народностей. Он никогда ни с кем не говорил об этом по-настоящему… Это было для него чем-то вроде тайного сада мудреца. Он не хотел, чтобы над ним из-за этого смеялись. Однако большинство людей, знавших Юнга в то время, рассказывали, что после путешествий он сильно изменился… И что именно после путешествий он начал писать ту свою впечатляющую работу, которая произвела большой переворот в психологической науке.

Неожиданное воспоминание взволновало профессора; это было заметно по его дыханию, которое стало чаще. Он подождал, пока оно придет в норму, и продолжил свой рассказ: