Первый человек в Риме

Теперь, когда все вернулись в провинцию Африка и сносили эти дождливые дни и рутинную работу, Метелл Свин держал свои намерения в секрете. А потом он наладил контакт с нумидийским аристократом по имени Набдалса и был вынужден позвать Мария принять участие в беседе с этим человеком.

– Не можешь сам выполнить грязную работу, Квинт Цецилий? – прямо спросил Марий.

– Верь мне, Гай Марий, если бы Публий Рутилий был здесь, ты бы мне не понадобился! – огрызнулся Метелл. – Но ты знаешь о Югурте то, чего не знаю я. Кроме того, тебе немного больше известно о том, как работает у нумидийцев голова. Я только хочу, чтобы ты сидел и слушал. Потом скажешь свое мнение.

– Меня поражает твое доверие. Думаешь, я буду откровенен с тобой?

Метелл поднял брови, искренне удивленный:

– Ты здесь для того, чтобы бороться с Нумидией, Гай Марий, так почему бы тебе не быть со мной откровенным?

– Тогда приводи этого человека, Квинт Цецилий, и я сделаю все возможное, чтобы помочь.

Марий знал кое-что о Набдалсе, хотя никогда раньше не видел его. Набдалса был сторонником царевича Гауды, законного претендента на нумидийский трон. В настоящее время этот царевич жил на положении полуцаря недалеко от Утики, в цветущем местечке на территории Старого Карфагена. Набдалса приехал и был принят Метеллом довольно холодно.

Метелл изложил ему свою точку зрения. Наилучший и самый быстрый способ решить нумидийскую проблему (и посадить на престол царевича Гауду) – это захватить самого Югурту. Есть ли у царевича-претендента – или же у Набдалсы – какие-либо соображения насчет того, как осуществить захват Югурты?

– С помощью Бомилькара, господин, – ответил Набдалса.

Метелл вытаращил глаза:

– Бомилькара? Но он же сводный брат Югурты, самый преданный из его окружения!

– В настоящее время отношения между ними довольно натянутые, – пояснил Набдалса.

– Почему? – спросил Метелл.

– Это вопрос престолонаследия, господин. Бомилькар хочет, чтобы его назначили регентом, если с Югуртой что-нибудь случится, но Югурта отказывается это сделать.

– Регентом? Не наследником?

– Бомилькар знает, что ему никогда не быть наследником, господин. У Югурты два сына. Но они еще очень молоды.

Нахмурившись, Метелл пытался понять ход мыслей чужестранца. «Почему Югурта возражает? Я бы считал Бомилькара идеальным вариантом».

– Неродственная кровь, господин, – ответил Набдалса. – Бомилькар не происходит от царя Масиниссы, поэтому не принадлежит к царскому дому.

– Понимаю. – Метелл выпрямился. – Очень хорошо. Тогда посмотрим, как ты убедишь Бомилькара стать союзником Рима. – Он повернулся к Марию. – Поразительно! Но ведь человек, недостаточно знатный для трона, вполне может быть отличным регентом!

– В нашем обществе – да, – отозвался Марий. – В обществе Югурты это может послужить соблазном убить его сыновей. Как еще иначе Бомилькар сумеет взойти на престол, если не убив наследников Югурты?

Метелл снова повернулся к Набдалсе:

– Благодарю тебя. Ты можешь идти.

Но Набдалса еще не собирался уходить.

– Господин, я прошу об одном одолжении.

– О каком? – недовольно спросил Метелл.

– Царевич Гауда хочет увидеться с тобой. Он удивлен, почему до сих пор ему не предоставили такой возможности. Год твоего наместничества заканчивается, а Гауда до сих пор ждет приглашения.

– Если он желает увидеться со мной, что его останавливает? – прямо спросил наместник.

– Он не может прийти сам, Квинт Цецилий, – объяснил Марий. – Ты должен послать ему официальное приглашение.

– А-а! Ну, если дело только в этом, приглашение будет послано, – сказал Метелл, пряча улыбку.

И на следующий же день Набдалса лично доставил приглашение в Старый Карфаген, и царевич Гауда вскоре явился с визитом к наместнику.

Это была безрезультатная встреча. Вряд ли на свете нашлось бы еще два таких разных человека, как Гауда и Метелл. Слабый, болезненный и не очень умный, Гауда вел себя так, как считал правильным, а Метелл находил его неприлично властным. Метеллу представлялось, что гость будет почтительным, даже подобострастным. Но получилось совсем не так. Гауда начал встречу с того, что пришел в негодование, поскольку Метелл не встал, дабы приветствовать его. Закончив аудиенцию через несколько минут, Гауда торжественно удалился.

– Я член царской семьи! – тонким голосом пропищал царевич Набдалсе после встречи.

– Это все знают, – успокаивал его Набдалса. – Однако римляне очень странно относятся к этому вопросу. Они считают себя выше царской крови, потому что они ликвидировали своих царей много сотен лет назад. С тех пор они сами управляют собой, обходясь без царей.

– Мне все равно, пусть они преклоняются хоть перед дерьмом! – заявил Гауда. Его раненые чувства еще причиняли боль. – Я законный сын своего отца, а Югурта – его ублюдок! И когда я появляюсь среди этих римлян, они должны приветствовать меня стоя, они должны передо мной склоняться, они должны отобрать из своих солдат сотню самых лучших и отдать их мне для эскорта!

– Правильно, правильно, – отвечал Набдалса. – Я увижусь с Гаем Марием. Может быть, Гай Марий сумеет образумить Квинта Цецилия.