Первый день на практике

– А и не надо! Грозная вещь! На развилке в проход свернешь, где караул поляков сидит. А я к двери-там три засова. Пока поляки будут соображать, что да как, да за столы прятаться от ружья твоего диковинного, я засовы отомкну. Стрельцы ворвутся и кир-дык полякам сделают. Ну, выбьем поляков из Москвы-града? А опосля из России-матушки? Когда стрельцы ворвутся, ты подними им навстречу над головой этот медальон-они не тронут.

Прокопий снял с шеи резной медальон из цветного металла и отдал Лёхе. Они ещё потолковали о чём-то, тут послышался колокольный звук. Бум, бум, бум, полночь.

– Давай, парень.

Прокопий побежал куда-то в темноту. Лёха подхватил перфоратор и побежал за ним следом. Прокопий сворачивал то влево, то вправо, одному ему известным маршрутом. Звук колокола глухо разносился по подвалам, резонируя от стен. Прокопий вдруг остановился и Лёха чуть не сбил его с ног. Посветил факелом влево-право и указал Лёхе на левой проход, в котором мерцал свет от подсвечников, стоявших на столах. По стенам заметались тени поднимавшихся из-за столов людей.

– Давай Алексий, Божий человек, задержи поляков.

Лёха шагнул в левый проход, а Прокопий бросился и исчез за поворотом кирпичного тоннеля. Алексей взял наперевес своё грозное оружие, как в фильмах про красноармейцев с винтовками, шагнул в левый проход навстречу судьбе. Первым вылетел в проход пан в красном кафтане и меховой шапочке пирожком, с торчащим из шапочки пером. Перо было необычной формы и цвета, переливалась всеми цветами радуги. Кафтан оказался малиновым, как и сапоги на ногах. Где-то рядом послышался лязг засова. Он бросился на Лёху, замахнувшись саблей. Следом за паном появились еще двое с обнаженными саблями. Лёха поднял перфоратор с буром на уровень груди, направил бур в голову малиновому пану. Сабля, ударив по буру, соскользнула вниз со звоном, и упала на пол. Послышался щелчок возводимого курка и в проход выступил поляк в чёрной кольчуге поверх кафтана с длинным пистолетом в руках, больше похоже на короткий карабин. Взведя двумя большими пальцами курок, он направил пистолет Лёхе в голову. Лёха зажмурился, не веря в собственную смерть. Однако вот она пришла, костлявая. Выстрел. Лёха открыл глаза. В груди чёрного пана торчало копьё. Второе пролетела над правым плечом Лёхи и угодило в живот ещё одному поляку. Лёха присел на колено и тут посыпались стрелы из прохода в сторону столов. Польская стража заметалась, опрокидывая табуреты. Лёха нажал на кнопку перфоратора, и ещё, и ещё…

В кабинете начальника режима раздался звонок. Сняв трубку с базы, он поднес её к уху. Сдвинул арафатку вниз. С утра его слегка знобило. Однако он не закрыл откинутое на проветривание окно, как и другие окна, открытые в лабораториях на ночь. Начрежима любил прохладу, а чтобы не продуло шею, закутался в арафатку, или куфию, как её ещё называют, или шемаг. Привезенную из командировки на Аравийский полуостров. Поймал себя на мысли, что никакая это не арафатка. Ясира Арафата давно нет в живых а продолжают куфию называть его именем. Нажал кнопку на телефоне и прислонил трубку к уху.