Первый шаг

– А ты кто такой?! – взревел мужской пьяный голос. Послышался тяжёлый стук, грузно упавшего тела. Наступила тишина.

Через несколько минут дверь открылась, и вошёл Робин, который вёл под руку худенькую растрёпанную женщину с заплаканными глазами.

Мать подскочила к ней:

– Кирочка, проходи, милая, садись. Я тебе сейчас чайку налью. Вот скушай пирожок. Сама только испекла к празднику.

Женщина, всхлипывая, опустилась на стул.

– Чего там опять с Серёгой не поделили? – спросил отец.

– Сил моих больше нет, – заплакала та, – как его уволили и сюда переехали, так совсем, как с ума сошёл. Пьёт каждый день. Уж узнавать меня перестал. А так мы хорошо жили, ребёночка хотели, – она уткнулась в стол и зарыдала.

– Ну, так роди. У вас детей пока нет, одного вам разрешат.

– Да какое, роди! Не хочет он теперь. Говорит, нищету плодить не будет, – прошептала она.

– Мда, – крякнул отец. – Что он сейчас? Затих?

– Ну, типа того, – усмехнулся Робин, – связали мы его. Пусть проспится.

– Да, да, – закивала женщина, – трезвый он тихий, ласковый.

– Да когда ты его последний раз трезвым-то видела? – проворчал отец.

Женщина молча плакала.

– На, милая, покушай пирожка. Сейчас тебе чаю налью, – хлопотала около неё мать.

Ан посмотрел на часы. Без пятнадцати пять. Через пятнадцать минут Линда будет ждать на их месте. Он незаметно показал Робину на браслет.

Тот кивнул и поднялся:

– Ну, нам пора, мы пойдём.

Мать встрепенулась:

– Ох, как нехорошо получилось! Ан, голубчик, вы не подумайте чего, и обязательно к нам ещё как-нибудь приходите. Мы всегда вам будем рады!

– Хорошо, обязательно, до свидания, – сказал Ан, выходя вслед за Робином.

Отец Робина молча кивнул ему.

Робин проводил его к остановке школьного аэробуса.

– Ты сейчас куда? – спросил Ан.

– Пойду, поищу Марата, что-то неспокойно мне как-то. Он раньше так надолго не пропадал.

– А, ну давай. В школе увидимся. Звони, если что.

– Хорошо. Пока.

Они простились.

***

Ан шёл быстро, но всё равно не успевал за стуком сердца. Он волновался. Волновался не потому, что скоро будет представлен главе одной из самых влиятельных в элизии семей, а потому, что считал эту затею провальной. Его вряд ли примут в семью и дадут право быть с Линдой. А хотя почему нет? Возможно, он скоро будет Творцом, а это куда почётнее любого из званий Созидателей, но когда это ещё будет, да и будет ли вообще…

«Может не ходить? Познакомимся потом, после школы, когда всё определится, – Ан остановился. – Нет, надо идти, черт меня дёрнул пообещать». С тяжёлым сердцем он приближался к месту их встречи.

Ждал он Линду недолго, не прошло и пяти минут, как она пришла и сзади обняла его за плечи. Ан повернулся и залюбовался на её милое лицо: разгорячённая, с ярким румянцем на щеках, со смеющимися чуть испуганными глазами, она была так ему дорога, что он хотел обнять её, прижать к себе и больше никогда никуда не отпускать.

– Может, лучше погуляем? – с надеждой спросил он.

– Ты что? Сейчас самое лучше время знакомиться! Мои все в сборе и в отличном настроении. Папа как никогда шутит со всеми и смеётся. Я его давно таким не видела. Пойдём скорее, не бойся! – она схватила его за руку и потащила. – Он хороший. Просто, обычно, он очень занят, устаёт и, потому, строгий.

Они сели в машину Линды и помчались.

Линда не любила водить, и поэтому, передав управление автоматике, перебралась к Ану на заднее сидение. Положила ему голову на плечо. Так и ехали всю дорогу, сплетя руки. Молчали.

Труба трассы вела через зону бараков, в лесопарковый массив, где на огромных полянах раскинулись особняки влиятельных семей Созидателей – предпринимателей. Мимо проносились, то тесно прижившиеся друг к другу, усадьбы семей бизнесменов, начинающих и средней руки, то уединённые на обширных огороженных территориях, особняки, принадлежащие первым элитным семьям.

Дома Созидателей, владеющих своим делом, были роскошны. Да и назвать эти сооружения домами сложно. Здесь сосредоточилось не только всё для комфортной жизни, но и всевозможные аттракционы, самые странные хобби и развлечения. Именно тут на шумных вечеринках и приёмах обсуждались дела, заключали выгодные контракты, женили детей.

Электромобиль чуть притормозил у ворот, которые быстро и бесшумно открылись, пропуская его, и вновь с лёгким стуком захлопнулись. Машину они оставили у одноэтажного домика охраны, и дальше пошли пешком. Пройдя кленовую аллею и большой двор, они подошли к парадному входу большого трёхэтажного особняка. У входа на уровне глаз был закреплён гибкий индикатор—распознаватель. Линде встала напротив него. Индикатор чуть сместился, сфокусировавшись на её лице, щёлкнул замок, и дверь открылась. У входа их ожидал представительный пожилой человек – дворецкий – Клим Ильич.

Пётр Степанович – глава семейства – не любил роботов, считал, что они должны использоваться только на тяжёлых и вредных работах, всё остальное должны делать люди, чтобы не превратиться обратно в праздных обезьян.

– Клим Ильич, а папа где?

– Пётр Степанович в галерее показывает гостям свою коллекцию.

Линда кивнула и, взяв Ана за руку, потянула его вверх по мраморной лестнице: