Первый советник короля

– Да, мы сделали это! Пан Анджей, верный мой помощник, дорогой мой друг! – голос короля дрожал от волнения. – Как найти слова, чтобы выразить бесконечную благодарность? Увы, тут не хватило бы даже красноречия Цицерона! Пусть пан без всяких стеснений требует любой награды, любых почестей и привилегий! Даю слово: я исполню его пожелание, если это будет в человеческих силах.

«Ну же, Андрюха! – возопил внутренний голос. – Пользуйся случаем!»

Я, приказав ему заткнуться, с улыбкой покачал головой:

– От всей души благодарю твою королевскую милость, но у меня и так есть все необходимое. Если же в чем-то возникнет потребность, для себя самого или семьи, непременно обращусь с просьбой… В конце концов, я стремился не к наградам и титулам, а к тому, чтобы изменить ход истории ради блага наших государств. И вот теперь, с Божьей помощью, это стало возможным!

– Совершенно верно! – воскликнул Иеремия, глаза которого буквально засияли. – Вместо будущих смут, раздоров и разделов наше Отечество ждет слава и процветание. И все – благодаря уму, мужеству и прозорливости пана первого советника! Ах, сколь велика милость Создателя, избравшего пана орудием своим и перенесшего в нашу эпоху… – Его голос, задрожав, прервался. После недолгой паузы король договорил: – Прошу прощения, я до сих пор очень волнуюсь. И эта дьяблова слабость все не отпускает… – Вишневецкий вдруг лукаво усмехнулся. – Думаю, бокал-другой хорошего вина – именно то, что нам сейчас будет полезно. Пан помнит, надеюсь, про дар моего прадеда?

– Помню, твоя королевская милость.

Иеремия расплылся в улыбке:

– Вот сейчас мы и оценим его по достоинству! Минутку терпения… – Он поднялся, опершись на подлокотник. Я хотел вскочить, чтобы помочь ему, но король жестом велел оставаться на месте. Все еще неуверенно ступая, он пошел к шкафу, на ходу доставая ключ. Вскоре из среднего отделения был извлечен тот самый сосуд, с большой печатью на горловине. За ним – два высоких бокала на витых ножках.

«Честь-то какая, Андрюха, сам король тебя обслуживает! – опять не утерпел ехидный голос. – И это вся награда? Ох, дурень ты непрактичный! Ладно, ладно, умолкаю…»

– Уверен, что прадед сейчас смотрит на нас с небес и одобряет! Ведь повод – як бога кохам, лучше не придумаешь! – торжественно произнес Вишневецкий, поставив сосуд и бокалы на столик и снова садясь в кресло. – Пан согласен со мной?

– Полностью согласен! Однако не опасно ли пробовать незнакомое вино? – Профессиональные навыки, накрепко вбитые на уровне инстинктов, вдруг властно напомнили о себе. – Прошу прощения, жизнь и здоровье твоей королевской милости слишком ценны, чтобы рисковать попусту.

Брови Иеремии изумленно взметнулись.

– Что пан первый советник имеет в виду? Неужели он подозревает, что мой прадед мог передать своим потомкам отраву?! – его голос загудел от возмущения, налившись силой.

– Нет-нет, я вовсе ни в чем не обвиняю прадеда твоей милости, мир его праху! – заторопился я. – Просто разумная осторожность, не более. К этому сосуду никто не имел доступа? Печать не тронута?

– Кроме меня – абсолютно никто, и печать в полной сохранности, пан может убедиться лично, – уже более спокойно произнес Иеремия, хотя недовольные нотки в его голосе все-таки чувствовались.

Я верил ему, но все же предпочел убедиться. Действительно, никаких следов «несанкционированного доступа»… во всяком случае, тех, которые можно было бы обнаружить визуально без помощи сильной лупы. Ладно, рискнем! В конце концов, что могло случиться с вином, даже за столь долгий срок хранения? Это же не скоропортящийся продукт! А предположение, будто предок мог передать собственному сыну и наследнику отравленное вино, действительно нелепо, тут король абсолютно прав…

– Если у пана еще остались какие-то сомнения, я могу вызвать слугу и приказать, чтобы он первым попробовал! – теперь в голосе Иеремии слышались усталость и обида.

– Нет, это будет совершенно излишне! – примирительно-торжественным тоном произнес я, приложив руку к сердцу и склонив голову.

Вишневецкий улыбнулся:

– Ну, вот и хорошо! Я понимаю, пан первый советник беспокоится обо мне, но, право, не стоит заходить слишком далеко.

И сам сломал печать, а затем, немного повозившись, откупорил сосуд. Я хотел предложить свои услуги, но король решительно отказался:

– Позвольте оказать пану Анджею эту честь! Тысячу раз заслуженную!

Он также сам разлил вино по бокалам. Оно было темно-рубиновым, а божественный аромат, который хорошо ощущался даже на расстоянии, заставил сглотнуть слюну.

Король поднял бокал и торжественно произнес:

– За успех великого задуманного дела!

– За успех! – откликнулся я и, дождавшись, пока он начнет пить, тоже неторопливо осушил бокал, смакуя каждый глоток. Боже, какой восхитительный вкус! Самое настоящее блаженство! Пусть за это простятся все грехи покойному праде…

Сигнал тревоги все-таки завыл в мозгу пронзительной сиреной. Увы, слишком поздно…

Глава 44