Первый ученик

Банки соприкоснулись глухим, каким-то плоским звуком. Та, что держал Леха, взорвалась, окатив всех пенящимся напитком. В воздухе повис запах газировки. На груди парня из охраны, который стоял рядом со скатертью, расцвел красный цветок. И пока мозг Макса переваривал увиденное, лихорадочно пытаясь понять, сопоставить картинку и определение, третий выстрел развернул и опрокинул навзничь Калеса.

Тонко и пронзительно закричала Настя. Пули летели, мягко клацая. Игрок среагировал первым, возможно, потому что банку выбило именно у него из рук. Леха опрокинул на землю Сухарева, Грош бросился к Насте. Последний оставшийся на ногах охранник упал за лавку, закрывая голову руками. Несколько пуль зарылись в дерево, выбивая щепу, несколько рикошетом отскочили от каменной пирамиды.

Голос, пришедший словно из ниоткуда, механической интонацией ввинтился в уши:

– Всем оставаться на своих местах, идет спецоперация Имперского корпуса.

Лиса все еще кричала, когда он повалил ее на землю. Огонь вели слева, там, где кустарник переходил в редкий березняк. Грошев был почти уверен, что смог разглядеть двигающиеся в листве фигуры в камуфляже.

– Макс. – заорал Леха и указал рукой на скопление камней на краю плоской вершины. Штук пять больших в человеческий рост, валунов, облокотившихся друг на друга. Беда в том, что до них было метров двести свободного пространства.

Из-за лавки выглянул светловолосый охранник и кивнул Игрокову. Настя дергалась, стремясь сбросить с себя парня и кинуться к уткнувшемуся лицом в мелкие камушки брату. Макс прижал ее к земле, не давая подняться, руку царапнуло что-то твердое. Кристалл Керифонта, вернее, его копия. Грош схватил минерал и, оставляя на поверхности кровавый след, сунул в карман. Ткань тут же оттопырилась, твердые грани впились в бедро.

– Идет спецоперация Имперского корпуса, – повторял механический голос.

– Давай! – рявкнул Игрок на смотрящего дикими глазами Сухарева. – Пошел, зигзагом. Быстро!

Пусть историк и был… историком, первые три года он провел в Академии на общем потоке, а там учат выполнять приказы на уровне рефлексов, во всяком случае, стараются.

Сергей побежал, петляя, как заяц. Леха следом. Макс рывком поднял Лису, но она снова рванулась к брату. Этот рывок спас ему жизнь, пуля прошла в том месте, где секунду назад была голова. Грош больше не церемонился, схватил ее и, перекинув через плечо, побежал, слыша за спиной шорох шагов светловолосого охранника.

Всем, что прикрывало их от неизвестных стрелков, были невысокие кусты да пирамида камней. Настя брыкалась, он бежал, стараясь сохранять равновесие. Это была лотерея, рулетка: повезет – не повезет.

Им повезло, они добежали, пусть и не все. Охранник, молодой парень, с которым они так и не успели познакомиться, не просто добежал до укрытия, он свалился за крайний камень, зажимая руками бедро, из которого толчками выходила кровь.

– Аааа, – хрипло заорал он, и Леха, оставив съежившегося Сухарева на земле, кинулся к парню.

Макс снял с плеча Лисицыну, не успевая удивиться тому, что не заметил, в какой момент девушка перестала вырываться. Парень почувствовал, как прикасается рукой к чему-то влажному, и замер, словно его окунули головой в прорубь. Все потеряло значение по сравнению с тем, что он мог увидеть. Их ссора, ее тайны, их семьи, вранье – все показалось таким мелким и несущественным.

Вдох – и он бережно, придерживая за шею, снял девушку с плеча.

Лиса дышала, смотря широко раскрытыми глазами куда-то в пространство над его плечом. На боку расползалось темное пятно. Макс усадил Настю на землю и дрогнувшими руками разорвал ткань. Кровь, заляпавшая рубашку, потихоньку сочилась из глубокой, оставленной пулей борозды. Грош, не удержавшись, с облегчением прижался к ее губам, почувствовав их вялую неподвижность и сладкий вкус лимонада. Всего лишь вырванный кусок кожи.

– Макс, ты не можешь с этим подождать? – спросил Игрок, перетягивая ремнем бедро парня.

– Идет спецоперация Имперского корпуса. – Ретранслятор словно бы приблизился. – Сохраняйте спокойствие, поднимите руки, выходите по одному, и никто не пострадает.

– Да неужели, – зло умилился Леха, – а то я не вижу.

– …спецоперация корпуса… выходите по одному…

У Сухарева не выдержали нервы. Он, как и Лисицына, впал в какое-то подобие шока. Он не думал о том, что делает. Он выполнял приказы. Он был студентом Академии, полувоенной структуры, и не понимал, как эта самая структура может обернуться против него. Он же был ее частью. Правая рука не бьет левую. А может, он не думал, когда вставал, когда поднимал руки, когда делал шаг из-за камня.

Макс хотел запомнить парня другим, чуть смущенным, улыбающимся и неловко поднимающим вместе с ним банку с шипучкой. Обычный парень старше его на год.

Механический голос продолжал говорить, в то время как пуля, посланная невидимой рукой, разворотила ему переносицу и вышла сзади вместе с частью затылка. Сухарев упал прямо так, на спину, с нелепо поднятыми руками.

– Иииии, – заскулила на высокой ноте Лисицына.

– Бьют на поражение, – прохрипел Леха.

– Идет спецоперация Имперского корпуса…