Первый ученик

Самохин оробел, повторил тихо:

- Говорят, что…

- Говорят, говорят, - перебил математик. - Учить надо закон божий, а то батюшка двойку поставит… И без обеда вставит… У тебя родители-то верующие?

- Верующие, - неуверенно ответил Самохин.

- Ну вот то-то. Это тебе еще рано знать. Иди домой. Повтори все, что мы прошли с тобой.

Самохин взял фуражку, покосился на сломанный герб и, собрав книги, сказал учителю:

- Спасибо вам, Адриан Адрианович, я все хорошо выучу. Я люблю математику.

- Люби, люби себе на здоровье. А вот я тебе еще дам интересную книжку. Тут, брат, головоломнейшие задачки. Посиди-ка, помозгуй над ними. Хочешь?

- Хочу.

- А чаю хочешь?

Самохин опешил. Ласковость Адриана Адриановича положительно обескуражила его.

- Нет, спасибо, - сказал он. - Я побегу.

А сам подумал: «Как странно: учитель, а добрый… Впрочем, в классе он не такой…»

Адриан Адрианович молча проводил Самохина и, вернувшись к письменному столу, долго смотрел на бронзового слона. Потом медленно повернулся и тихо пошел к буфету. Налил рюмку водки, долго разглядывал ее и задумался…

- Калечим детей и за это жалованье еще получаем, - буркнул он сердито. - Ну что ж, такой век… За ваше здоровье, господин министр народного просвещения! - крикнул он зло. - За вашу плодотворную деятельность, ваше превосходительство!

КОЛЯ ДОМА

Подошла зима.

Каждый день после обеда Варя приносила в кабинет большую пуховую подушку, и Колин папа ложился отдыхать на диване. Спал до глубоких сумерек.

Мама обычно сидела в эти часы у окна в гостиной. Немножко читала, немножко смотрела на прохожих, хандрила и жаловалась на головную боль.

Коля бегал около дома на новеньких никелированных коньках.

Кухарка Даниловна мыла посуду, а горничная Варя вытирала ее полотенцем.

Дальше угловой тумбы Коля обычно не совершал своих рейсов. На противоположном углу в приплюснутом домишке за обшарпанной и обмызганной дверью помещался лудильщик Ибрагим. В закопченной каморке среди самоваров, примусов и кастрюль у Ибрагима работал тринадцатилетний Степан Лазарчук, известный на весь квартал как Степка Медный Хрящ.

Хрящ - гроза… Коля это знал.

Вот почему он и не отваживался сунуть нос дальше тумбы, вот почему никогда не ходил мимо Ибрагимовой мастерской.

Завидев Хряща, Коля обычно хватал с земли ком снега и быстро улепетывал к своей калитке. У калитки грозил Хрящу и ждал. Если Хрящ направлялся к нему, Коля неуклюже швырял снежком. Снежок, как правило, не долетал до противника шагов на сорок и влипал либо в дерево, либо в телеграфный столб. Если Хрящ продолжал наступление, Коля поспешно захлопывал калитку, дрожащей рукой защелкивал ее на задвижку и осторожно посматривал в щель.

Если Хрящ подходил совсем близко, Коля складывал ладонь трубочкой и громко кричал дворнику:

- Василий! Этот мальчишка опять здесь. Ловите его.

Василий делал вид, что не слышит. Надоело ему это. А если Коля подбегал к нему и говорил прямо в лицо:

- Поймайте его, Василий, я вас прошу, - тогда он брал метлу и нехотя шел к калитке. Грозя Хрящу, орал:

- Опять ты, чумазый, хулиганишь? Гляди, оборву уши!

Хрящ выжидал, когда Коля выглянет из-за широкой спины Василия, и, улучив момент, без промаха бил его снежком в новенькую натопорщенную фуражку.

Василий бросался ловить Хряща. Хрящ исчезал, как дым, а Коля отряхивал с фуражки снег и любовно обтирал локтем блестящий герб.

Все это с точностью повторилось и нынче.

Коля выругал Василия дураком и пошел в комнаты.

Папа еще не проснулся. В гостиной зажгли лампу. Мама стояла перед высоким зеркалом и поправляла прическу.

Коля поднял глаза на часы и поморщился. До прихода репетитора оставалось всего двадцать минут.

Пошел на кухню. Приоткрыл дверь и пискнул:

- Варвара у самовара!

Варя оглянулась, нахмурилась, но ничего не сказала.

Коля снова:

- Варвара у самовара!

- Барчук, не лезьте, мамаше пожалуюсь, - погрозила Варя. - Закройте дверь.

Коля опять:

- Варвара-красавица сама себе нравится!

Видя, что та не обращает на него внимания, надулся.

- Кривобокая! - крикнул он.

Мама услышала из гостиной:

- Коля, что ты там шалишь?

- Ага, - сказала Варя, - вот будет вам. Коля ушел.

- Что у вас тут? - войдя в кухню, строго спросила мама.

Варя молчала. Знала: все равно ей не поверят, поверят Коле.

- Вы это, пожалуйста, прекратите, - обиженно сказала мама.» - Не нервируйте мальчика.

«Мальчик… Скоро маму перерастет», - с досадой подумала Варя и продолжала молча вытирать тарелки.

Мама поправила на платье брошку, вернулась в гостиную. Села за рояль, потрогала клавиши и запела вполголоса:

Не искушай меня без нужды…

Недопев, встала, еще раз покосилась на зеркало и бросила в кабинет:

- Алексис! Пора вставать.

- М-ма… - раздалось из кабинета. - Сейчас…

В передней нежно прозвенел звонок.

Пудря нос, мама крикнула:

- Варвара, звонят!

Варя пошла и открыла дверь. Вошел репетитор, гимназист седьмого класса Лебедев Петр.

Конфузясь Вари, Лебедев поспешно скинул свою поношенную шинель, худые калоши, поправил шевелюру, одернул по семилетней привычке суконную косоворотку и ступил на ковер в гостиную.

- Коля, - сказала мама, - Пьер пришел.