Первый удар

Но’Зелим не ответила. Фанатичная одержимость второй половины этим хомо её пугала. Нет, если слова Та’Энди правдивы — то понять ее можно. Но речь идет о каком-то хомо, причем даже не маге.

Что он может? Изменить мир? Смешно!

Она одна из двенадцати сильнейших верховных, входит в совет, и то ее власти не хватает, чтобы что-то серьезно изменить. А Гарн Вельк всего лишь рыцарь. За ним нет ни то что сильного рода, а даже семьи. А одиночка неспособен изменить империю.

Железный маркграф? Плохой пример. Ключевое слово тут маркграф — полусуверенный правитель собственной марки, с гарантированным местом в фольхстаге.

Хотя, в чем-то Та’Энди права. Если за этой ночной атакой стоит Гарн Вельк, то его следует уничтожить. Такие пощечины прощать нельзя.

* * *

Улетавший «Аллигатор» я провожал со смешанным чувством.

С одной стороны, я искренне желаю миссии ласса Борвара удачи. Если древолюбы отступили, то Степной Страж на время в безопасности. Да и лишаться трех магов, генерал-адъютант утащил с собой не только ласса Сидмана, но и представителя семьи Фрид, не хочется. С другой, возвращение дирижабля не сулит ничего хорошего. Придется браться за эту самоубийственную миссию по спасению третьего принца.

— Вот и бей после этого древолюбов? — прокомментировал я, когда дирижабль поднялся в воздух. Перед убытием, ласс Борвар успел нарезать мне задач, так что про отдых в ближайшие дни можно забыть. — Чудом разобьешь небольшой отряд, так от тебя тут же потребуют разбить армию. Нет, все это точно закончится штурмом Великого леса.

— Знаешь, под твоим командованием, я бы не отказался, — хохотнул Бахал.

— Сплюнь, сглазишь!

Не надо нам такого счастья. За Владычицей только деревья и смерть.

— Ты ворчишь, словно старый дед. Но мы оба с тобой знаем, чем все закончится, — наставительно продолжал Бахал. Именно ему я успел пожаловаться на судьбу в лице генерал-адъютанта, поставившего перед нами очередную невыполнимую задачу. — Поворчишь немного, а затем сядешь за карты, подумаешь и придумаешь толковый план. Может, пропустим первый этап и сразу займемся планом?

— Еще недавно ты считал меня безумцем, — напомнил я.

В ответ он пожал плечами.

— Я и сейчас так считаю. Но твое безумие заразительно. Именно оно нас пока что и спасает.

— Еще неизвестно, будут ли у нас маги и дополнительные силы, — проворчал я под скептический смешок наемника.

В чем-то он прав. Сколько не кляни судьбу, а ничего не изменится, если сам не начнешь что-то менять. Жалобы ее не растрогают, угрозы не подействуют. Твои действия или твое бездействие — вот два реальных фактора, что могут что-то изменить.

Еще одна проблема состоит в том, что сейчас у меня перед глазами довольно простой выход из гражданской войны. Не будет третьего принца — северяне лишатся своего главного претендента. Это если не брать во внимание общее ослабление их позиций после разгрома.

Первый принц становится императором — все, кроме северян, счастливы. Заманчивый исход? Разумеется, заманчивый! А мне и делать ничего не нужно, ведь третий принц сам загнал себя в ловушку.

Легкое решение сложной дилеммы…

Увы, если обдумать этот вопрос более тщательно, то возникает множество неучтенных подводных камней. Смерть кандидата на престол — это не выход. У третьего принца есть совершеннолетние дети, готовые подхватить выпавшее из рук отца знамя. С ослаблением позиций в Фольхстаге северяне могут решиться на неординарные ходы, как это произошло в том прошлом-будущем. Поначалу просто спорили, глотки драли, а когда южане начали понемногу перетягивать на свою сторону пограничных маркграфов. Вернее, прошел такой слух. Так северяне и захотели перевернуть игровую доску — решив все одним стремительным и отнюдь не дипломатическим ударом.

Кто сказал, что теперь будет иначе? Наоборот, события только ускорятся, не видя нас за ручку, а с силой пиная к трагической развязке.

На этом фоне знакомое зло в лице третьего принца — не худший вариант. Да и первый принц имеет на меня зуб за раскрытия тайны древних руин. Впрочем, третий принц тоже имеет на меня зуб. Кажется, я не рассорился только с императором, но время исправить этот недостаток все еще имеется.

Когда дирижабль окончательно скрылся в небесах, мы с Бахалом вернулись в снятый дом, в знакомый кабинет, что приютился рядом со складом. Здесь мне как-то более спокойно, чем в здании биржи. Слишком оно большое, незнакомое. Сколько охраны не поставь, а все равно один сплошной проходной двор.

— По змейкам сумел что-то разузнать? — спросил я Бахала, когда мы заперлись.

— Никто ничего не видел. Сами девушки объясняют свои действия по-разному. Но ни одной подозрительной причины. Бринна готовилась в дозор заступать. Элле в оруженосце спальный мешок забыла. Онилия просто по нужде из палатки вылезла.

— И все это произошло в самый нужный момент, — скептически хмыкнул я. Кто-то из девушек явно врет. А возможно, все.

Если змейки сговорились, то дело плохо. Но вероятность этого крайне мала. Разные хозяева — разные интересы. Да и я один, на три части меня не поделить…. по крайней мере, живого. С мертвым могут быть варианты.