Первый удар

– Эдмон, что нужно этому… ребенку? – брезгливо полюбопытствовал де Сегюр. – И, в конце концов, долго мы будем стоять здесь?

Он решительно шагнул к Золотым воротам и чуть не споткнулся, когда мальчишка загородил ему дорогу.

– Ваше превосходитерьство, – промолвил маленький нихонец вежливо, – потрудитесь оставить ваши меч за дверью. Не подобает явряться перед рик дайме с оружием.

Не обращая внимания, граф попытался обойти нахального мальчишку, чтобы ступить на порог, но, к его возмущению, стражники-буси встали на пути французов. Мальчишка же совершил нечто попросту немыслимое: ухватившись за ножны посольской парадной сабли, он развернул де Сегюра лицом к себе, продемонстрировав тем правоту Архимеда – при наличии подходящего рычага, конечно.

– Господин де Сегюр, – головокружение вновь охватило секретаря, потому что ледяной голос никак не мог принадлежать мальчишке-несмышленышу, – потрудитесь принести извинения.

– Что?! – вскричал посол… и осекся, осознав то, что его помощник понял за миг до того: не Золотые ворота служили теперь центром притяжения для неслышно скользящих по зеркальному полу фигур. За какие-то секунды вокруг вздорных чужаков собрался широкий и плотный круг нихонцев. Суровые лица были непроницаемы, но Эдмону казалось отчего-то, что покинуть этот круг будет весьма затруднительно. Живыми, по крайней мере.

Молчание нарушил новый голос:

– Молодой господин Сакамото, я вами недоволен.

Раздвинув круг, к бледному от избытка чувств мальчишке подошел тот самый иностранец, чью манеру одеваться по-нихонски только что высмеял де Сегюр. Французов он подчеркнуто не замечал.

Мальчик при виде странного гайдзина рассыпался звонким крошевом нихонского щебета, словно порванный кошелек. Незнакомец прервал его взмахом руки.

– Нет, молодой господин Сакамото, вы неправы. В первую очередь оскорбленной стороной является ваш отец… я полагаю. Ваш хозяин, милейший, – он неожиданно обернулся к Эдмону, и секретарь невольно отшатнулся, пронзенный огненным взглядом, – вряд ли хотел нанести смертельную обиду князю Нефритовых островов?

Ошеломленный француз только головой помотал. Де Сегюру, должно быть, изменил дар речи, потому что посол только пялился на смуглого европейца в нихонской одежде, не издав ни звука.

– В отсутствие почтенного родителя вы, молодой господин, были совершенно правы, приняв оскорбление на свой счет. – Незнакомец хищно улыбнулся. – Но поскольку вы еще слишком молоды, чтобы достойно защитить честь семьи, это, полагаю, придется сделать вашему учителю. Если никто не найдет в этом умаления чести семьи Сакамото?..

Он окинул взглядом круг. Отдельные нихонцы видимо просветлели лицами; остальные, следовало полагать, просто не знали французского. Мальчик низко поклонился, сложив ладони на груди.

– Да кто вы такой, сударь, черт вас дери?! – взорвался наконец, де Сегюр.

Незнакомец обратил на него пламенный взор.

– Я имею честь представлять при дворе князя Симадзу Есимото его величество Петра Павловича, самодержца и императора Всероссийского. Можете обращаться ко мне… Тайхоу-сан. Я привык к этому имени. Выбор оружия, как я понимаю, остается за мной.

– Что-что? – опешил де Сегюр.

– Вы не сняли саблю, – ответил русский. – В Нихоне прийти в гости с оружием – значит показать, что вы не доверяете хозяину. Это смертельное оскорбление. В данном случае пострадала честь господина Сакамото Хатихей, княжеского… мажордома. Его сын по молодости лет не может принять ваш вызов. Это делаю я.

– Мой вызов?.. – растерянно пробормотал граф. Ему и в голову не могло прийти, что тешить гонор в чужой стране может оказаться рискованно. – Но я посол Франции! Я лицо неприкосновенное!..

– Пока нет. – Лицо русского посла исказилось в улыбке. – Вы не были представлены его княжескому высочеству, и не вручили верительных грамот.

– Что здесь происходит? – последние слова прозвучали на английском, и посол непонимающе нахмурился. Зато Эдмон понял сразу и, еще не повернувшись, склонился в низком поклоне.

На пороге тронного зала, под блистающими золотом гербами, стояли двое. Один, немолодой и сухощавый, смотрел прямо перед собой, и лицо его было – белей муки. Второй…

«Не смотрите им в глаза», – советовал автор «Записок о путешествии в Инутусе». Судя по тому, что мсье Картре выжил и смог оставить дневники своих путешествий, совет был хороший. Поэтому Эдмон так и не глянул в лицо повелителю Нефритовых островов. Но отводить взгляд все время было мучительно тяжело. Приходилось сосредоточиваться на незначительных деталях – вот, халат второго расшит теми же крестами-в-круге, но круг сдвоенный, как на одежде мальчишки… значит, это и есть мажордом Сакамото?

Секретарь ожидал, что с объяснениями выступит русский – как его, Тайхофф? – но вместо этого заговорил один из стражников. После каждого слова он униженно кланялся, и рассказ отнял бы изрядно времени, если бы князь не прервал самурая одним взглядом. Воцарилось молчание. Эдмон кожей ощущал, что происходит нечто важное, но не мог и догадываться – что.

– Еросику, – промолвил князь безучастно, глядя сквозь мажордома.