Пес, который взломал дверь

Тут-то и кроется источник его бессонницы. Он вырос в этом районе и считает, что на его плечи возложена ответственность за все близлежащие кварталы.

— Все равно я должна тебе рассказать кое-что. А потом еще кое-что. Но завтра у меня соревнования, и мне хотелось бы быть в форме, так что я все быстренько тебе выложу, ты меня выслушаешь и не будешь перебивать, ладно? Прежде всего, ты помнишь о том граффити, которое намалевали в парке Ньютона? Так вот, в группе у Лии, в той, где она дрессирует собак, есть один парень…

Я принялась рассказывать ему о Вилли, Дейле, Эдне и магнитофоне, но не успела я закончить, как он прервал меня, сказав, что полиция Ньютона уже провела некоторую параллель между граффити в парке и присутствием Вилли на занятиях. И разве он не просил меня не ходить туда больше?

— Но это не обязательно дело рук Вилли, — сказала я. — Вовсе не обязательно. Все их семейство, как бы это сказать… Рита назвала его, кажется, дисфункциональным… И откуда тебе вообще известно о них? Тебя с ними что-то связывает?

— Во-первых, — сказал Кевин, — мама Сапорски живет в Ньютоне.

Как я уже говорила, Джон Сапорски — это лучший друг Кевина, и работают они вместе. Раньше они вместе играли в гандбол в Ассоциации молодых христиан, а теперь время от времени вместе совершают пробежки.

— И когда эта дрянь размазана по всей стене — продолжал он, — она ждет, что ее сын примет какие-нибудь меры. И во-вторых, «М. Д. Джонсон и сыновья» — это Кембридж.

— Что?

— Ну, это в Кембридже.

— А что это такое?

— На их грузовиках написано: «Одноразовые емкости для напитков».

— Что это значит?

— Пластиковые стаканы, — ответил Кевин, — они их дистрибьютеры. Распространяют одноразовую посуду.

— Так вот откуда тебе известно о них? Из Кембриджа? Ничего себе! А больше они ничего не распространяют?

Кевин покачал головой:

— Не-а. Неприятности. С ребятами были проблемы. Их в семье трое, так ведь? Папаша и трое сыновей, которые работают на него. А когда старшему из них стукнуло шестнадцать и он смог законно водить машину — он стал болтаться здесь после работы и по выходным дням. В основном они тусуются в Ист-Кембридже, там у них склад и контора, но и соседи тоже, должен сказать, имеются. От них-то и поступают жалобы. Получается вот что: когда контора закрыта, мальчишки болтаются по округе, пьют и гадят.

— И вдобавок они несовершеннолетние.

— Но соседи не хотят неприятностей, и, вместо того чтобы позвонить нам, они звонят их папаше, а мы потом выезжаем на домашние разборки.

— Между Митчеллом-старшим и его сыном? Старшим сыном?

— Пока что рекордсменами можно назвать старшего сына и того, с которым ты повстречалась, Дейла.

— Так что это за, э-э-э-м, домашние разборки? Они там дерутся, что ли?

— В основном действие разворачивается по одному сценарию. Они шумят, орут, швыряются бутылками, соседи звонят их папаше, после чего тот приезжает, шума становится еще больше, и кто-то все же решает позвонить в участок.

— И конечно же, у соседей разыгрывается жесточайшая конкуренция за право выйти на улицу и вмешаться в потасовку между отцом и его двумя накачанными сыновьями-подростками. Вот уж, должно быть, весело.

— Просто обожаю бытовуху, — сказал Кевин. — Звонит жена и жалуется на то, что ее снова избивает муж. А когда ты приезжаешь по вызову и оттаскиваешь муженька от его избитой жены, она берет сковородку и, недолго думая, начинает колошматить ею тебя по голове.

— Так что же, в этом семействе тоже пользуются сковородками?

Кевин выпятил нижнюю губу и покачал головой:

— Нет, сейчас они немного утихомирились. Старший сын остепенился. Пошел в колледж, а затем превратился в яппи и разъезжает уже не на грузовике, на котором написано, что он продает пластиковые стаканы, а на «корвете».

— Ага, видишь, значит, Вилли не был серьезно замешан в этом. Давай я расскажу тебе все до конца…

Я рассказала. Закончила я тем, что поведала Кевину о размытой фотографии, которую показал мне Джек Инглман.

— Но они не знают, что она сняла эту сцену, — продолжала я. — Фотография была сделана из дома. Судя по всему, из окна на втором этаже. И она им ничего о ней не говорила. Скорее всего, она прочитала немало статей об этом деле — помнишь, о жестоком обращении с животными? — и решила собрать побольше доказательств. А, вот еще, чуть не забыла… Я хотела спросить тебя кое о чем. Джек упомянул о вскрытии. Тебе известны результаты? То есть был ли у нее…

— Электронный стимулятор сердца? — спросил Кевин.

— Я знаю, что он у нее был.

— Это правда, — сказал Кевин. — И еще я слышал… Точнее, Сапорски сказал мне, что у нее были ожоги.

— Ожоги от чего?

Кевина передернуло.

— Понимаешь, сразу после того как Роз погибла, я приставала к Стиву с расспросами, потому что у меня из головы не выходила ужасная картина, прямо как в кино, с людьми на электрическом стуле. Короче говоря, меня преследовал образ сгоревшей заживо Роз. Но он сказал мне, что так не бывает или почти не бывает. Боже. Неужели все-таки?…

Кевин покачал головой:

— У нее на правой руке остались два ожога. Два ожога на правой руке.