Песчаная роза

Конечно, Роман предвидел, что появление Иры приведет маму в недоумение. Мама была умна и не говорила банальностей о том, что в тридцать лет пора подумать о женитьбе или по крайней мере иметь постоянную спутницу, но он понимал, что ей с ее ясными представлениями о норме этого хочется. И точно так же понимал, как она отнесется к его выбору. Что ж, придется позаботиться об отдельном жилье. До сих пор в этом не было необходимости: папа после инсульта нуждался в их с мамой общей заботе, а после его смерти Роман просто не ощутил потребности что-то менять. Жизнь в одной квартире с мамой его не тяготила, потому что квартира была просторна, а мама деликатна. Вместе с тем роль вечного мальчика, до седых волос держащегося при взрослых, ему явно не подходила. Так что квартиру он намеревался снять сразу по возвращении в Москву.

С маминой стороны возражений этому его намерению не последовало.

– Рома, вы с Ирой самостоятельные молодые люди и должны жить самостоятельно, я прекрасно это понимаю, – сказала она в первый же вечер, когда Ира ушла спать и они остались вдвоем за чайным столом. – Давай разменяем квартиру, это же вполне возможно.

Он как раз считал, что это невозможно. То есть количество квадратных метров и локация в Сокольниках, конечно, позволяли произвести неплохой размен. Но Роман ощущал эту квартиру домом, причем общение с друзьями, которые у него появились среди итальянских и немецких коллег, позволило ему понять, что именно домом, сродни тому, в которых люди из поколения в поколение живут где-нибудь в асконской или вестфальской деревне. Конечно, череда его родных, живших в Сокольниках, не была по-европейски длинна, но все-таки это были его дед и прадед, квартира была наполнена книгами, которые остались после них, и книгами, которые добавили в семейную библиотеку его родители, а теперь добавлял уже и он сам. Все это, безусловно, не подлежало размену.

Но Ира, живая, страстная, любящая, была дорога ему никак не меньше, чем семейная библиотека. Он не ошибся: она оказалась несоединима даже не с мамой, а со всей жизнью, которую та вела. Маме было пятьдесят семь лет, она преподавала в Высшей школе экономики, писала статьи по социологии, и каждая минута ее жизни была наполнена чем-нибудь созидательным. Даже то, что она называла блаженной праздностью и время от времени себе позволяла, было частью созидательности тоже. Ирина жизнь с работой «кем-нибудь» – в Москве она сразу устроилась рецепционисткой в спа-центр – танцами соло-латина и выходными в торговых центрах не совпадала со всем этим жизнеустройством совершенно. А жить бок о бок с человеком, с которым у тебя нет ни одной точки соприкосновения, тяжело, даже если вы оба люди не скандальные. Это Роман понимал и поисками съемной квартиры занялся незамедлительно.

Квартира нашлась здесь же, в Сокольниках, и вещи в нее он перевозил постепенно. Даже не то чтобы перевозил, просто заходил раз в несколько дней домой и брал свои осенние туфли и куртку или необходимую для работы книгу.

– Мам, ну какая альтернатива? – сказал он однажды, заметив, с какой печалью она смотрит на эти его сборы. – Всю жизнь при тебе оставаться?

– Это так себе альтернатива. – Она невесело улыбнулась. – Ты прав.

– Тогда почему ты?..

– Потому что понимаю, что всю жизнь ты с Ирой не проживешь, – ответила она. – Ты и сам это понимаешь.

– Я как раз не понимаю, – ответил Роман. – Вернее, не знаю.

«И кто вообще может такое знать?» – подумал он при этом.

– Ромка, не хочу тебя на что-то программировать, но это очевидно, – сказала мама. – Я понимаю, что тебя привлекает в Ире. В этом нет ничего удивительного или неприемлемого, да и человек она неплохой. Но времени твоей жизни мне жаль. По-моему, в семейных отношениях должно быть заложено развитие. Как в профессии. А ваши отношения находятся в единственной возможной точке. Но ведь это не бывает надолго. И когда закончится, и чем? Потому мне и жаль времени твоей жизни. Но все-таки правильно, что ты честен в своих действиях, – добавила она.

У нее был аналитический ум, и она никогда не высказывала необдуманных суждений. В чем заключаются его отношения с Ирой, он понимал и сам, но вот сожаление о времени жизни… Это ему в голову не приходило, и это его смутило.

Однако зацикливаться на этом Роман все же не стал. Во-первых, он действительно вел себя по отношению к Ире единственно возможным для себя образом, мама не ошиблась насчет честности его действий. Во-вторых же, а вернее, в-главных, в его профессии было заложено столько возможностей развития, что жизни не хватило бы для реализации даже половины из них.

Археологией он увлекся, как многие, посмотрев в детстве фильм про Индиану Джонса. Но, в отличие от многих, увлечение не оказалось мимолетным. В этом была заслуга учителя истории Николая Павловича. Каждое лето он ездил в Украину на раскопки Ольвии и охотно брал с собой тех старшеклассников, которые этим интересовались.