Читаем Песенник полностью

В. Высоцкий

Дорога, дорога — счета нет столбам…

Дорога, дорога — счета нет столбам,И не знаешь, где конец пути, —По дороге мы идем по разным сторонамИ не можем ее перейти.Но на других не гляди — не надо.Улыбнись только мне, ведь я рядом.Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,Перейди, если мне невдомек.Шагаю, шагаю — кто мне запретит! —И лишь столбы отсчитывают путь.За тобой готов до бесконечности идти —
Только ты не сверни куда-нибудь.Но на других не гляди — не надо!Улыбнись только мне, ведь я рядом.Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,Перейди, если мне невдомек.Улыбка, улыбка — для кого она?А вдруг тому, что впереди идет?Я замер и глаза закрыл, но снова — ты одна,А я опять прозевал переход!Нет, на других не гляди — не надо.Улыбнись только мне, ведь я рядом.Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,Перейди, если мне невдомек.

С. Баканов

Первокурсница

На лекцию ты вошлаИ сразу меня пленила.Я понял тогда, что ты навсегдаВдруг сердце мое разбила.И сразу же в первый деньЗабыл я про все на светеИ только тебя, безумно любя,Я видел на всей планете.То косы твои, то бантики,То прядь золотых волос,На блузке витые кантики,
Да милый курносый нос.Я видел тебя во сне.И даже такое дело —Ты молча, без слов с чертежных листов.Со стен на меня глядела.А в сущности только разТвой взор на меня склонился,Когда в поздний час, в чертежке у насТвой лист мне к ногам свалился.Ах, косы твои! Ах, бантики!Ах, прядь золотых волос!На блузке витые кантикиДа милый курносый нос.
Но вскоре пришла весна,С поличным ты мне попалась —Нежна и мила с дипломником шлаИ только ему улыбалась.Вся жизнь колесом пошла,На сессии плавал как губка,А знаешь ли ты, что эти хвостыТы мне подарила, голубка?!Все косы твои! Все бантики!Все прядь золотых волос!На блузке витые кантикиДа милый курносый нос.

Поспели вишни в саду у дяди Вани

Перейти на страницу:

Похожие книги

Недосказанное
Недосказанное

Свободны от связи, но не друг от друга… Пришло время выбрать на чьей ты стороне… Внешне Разочарованный дол – это тихий английский городишко. Но Кэми Глэсс известна правда. Разочарованный дол полон магии. В давние времена семья Линбернов правила, устрашая, наводя ужас на людей с целью их подчинения, чтобы убивать ради крови и магических сил. Теперь Линберны вернулись, и Роб Линберн собирает вокруг себя чародеев для возвращения городка к старым традициям. Но Роб Линберн и его последователи – не единственные чародеи Разочарованного дола. Необходимо принять решение: заплатить кровавую жертву или сражаться. Для Кэми это больше, чем простой выбор между злом и добром. После разрыва своей связи с Джаредом Линберном она вольна любить кого угодно. И кто же будет ее избранником?

Нина Ивановна Каверина , Сара Риз Бреннан

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература