Пещера у Мертвого моря

Приветливо улыбаясь, митрополит Афанасий предложил доктору Треверу сфотографировать любые места из свитков. Но увы! Доктор Тревер не был искушен в фотографии, а привлекать на помощь кого-нибудь из сотрудников Школы на этой ранней стадии переговоров было нежелательно. В конце концов доктор Тревер решил самым тщательным образом срисовать несколько строк из большого свитка. Это он мог сделать сам.

«Хорошо, — думал Тревер после ухода гостей, рассматривая листок с перерисованными буквами, — но как же определить возраст свитков, хотя бы приблизительно? Если бы я хоть что-нибудь смыслил в этой области археологии». Растерянно разглядывал он стеллажи с книгами, стоявшие вдоль стен, будто ждал, не придет ли помощь оттуда. Но книги молчали. Тревер выдвинул ящик стола, чтобы достать новую пачку сигарет «Лаки страйк», и тут ему на глаза попалось несколько черных коробочек. Это было то, что нужно: диапозитивы старых библейских текстов, оставшиеся от его предшественника! Взяв одну коробочку, Тревер отправился в аудиторию и вставил ленту в проекционный аппарат. Сначала шла древнееврейская рукопись, хранящаяся в Британском музее, на крае диапозитива белой тушью стояло «IX век». Тревер сравнил буквы на экране со своим рисунком. Даже ему, не специалисту, очертания букв на рисунке показались более древними.

Дальше… Ага — это папирус Нэш. До сих пор он считался самой древней еврейской рукописью и датировался I веком до н. э.

Здесь Тревер нашел ошеломляющее сходство со своей копией, но, будучи осторожным ученым, решил, что находится под впечатлением пресс-конференции Сукеника. Вдруг погас свет, что отныне должно было стать обычным явлением. Работает ли еще телефон?

Телефон работал. Тревер позвонил в монастырь святого Марка и попросил митрополита на следующий день приехать со свитками в институт. За это время, мол, нашелся фотограф, достойный доверия (на самом деле Тревер все же решил удостоить доверия одного из сотрудников Школы). Кроме того, ценность рукописей поднимется, если опубликовать их снимки (как оказалось впоследствии, это не соответствовало истине).

Уже давно наступил вечер, почти ночь. Тревер разбудил своего коллегу профессора Вильяма Браунли, рассказал ему в отрывистом, телеграфном стиле о невероятных событиях дня и потащил его, прямо в пижаме, в библиотеку.

Электричества все еще не было, и оба ученых при тусклом свете предусмотрительно запасенной керосиновой лампы просмотрели все книги, в которых шла речь о старых рукописях, папирусах, текстах и их толковании. Они все больше убеждались, что напали на след великого открытия.

— Странно лишь то, — доктор Браунли с удовольствием зевнул, — что, если верить сообщениям газет и твоей копии, рукописи Сукеника и митрополита очень схожи, а обнаружены они в разных местах. Газеты пишут, что свитки Сукеника найдены в пещере у Мертвого моря, причем ни один порядочный журналист, боясь вылететь из газеты, не отважился бы сочинить такую небылицу, достойную пера беллетриста. Митрополит же утверждает, что случайно натолкнулся на свитки в некаталогизированных фондах монастырской библиотеки. Я подозреваю, что рукописи происходят из одного источника. Кто же лжет — Сукеник или митрополит? Сукеник — известный ученый, рукописи его собственные, вряд ли он станет скрывать истину. Митрополит не имеет имени в науке, ему нечего беречь. Но имеет ли митрополит право лгать и умеет ли он?

— Милый друг, — ответил Тревер, — у меня такое впечатление, что митрополит больше заинтересован в продаже рукописей, чем в их научной экспертизе. В этом случае его сан не имеет значения: для того, кто продает или покупает, все средства хороши, лишь бы повысить или, наоборот, сбить цену. Завтра он снова придет, и мы общими усилиями выпытаем у него, откуда свитки. Лучше всего нагнать на него страху, чтобы с самого начала умерить его требования. Кстати, в литературе о папирусе Нэш часто встречается имя В. Олбрайта. Ты его случайно не знаешь?

— Лично нет. Но это известный палеограф, один из лучших наших специалистов. Сейчас он профессор университета Джона Гопкинса в Балтиморе.

— Отлично, пошлем ему фотографии и дождемся ответа, прежде чем предпринимать решительные шаги.

Несмотря на волнение, давала себя знать усталость. Ученые зажгли свечи от керосиновой лампы и отправились спать. Но странно! Сон не шел. Быть может, они и в самом деле сделали важное открытие… Эта мысль ни на минуту не покидала их.

На следующий день митрополит, который пришел в сопровождений патера Бутроса, сразу признался, откуда на самом деле происходят свитки. Тревер торжествовал. Сукеник считался неоспоримым авторитетом, следовательно, свитки были древнейшими библейскими рукописями, ценность которых невозможно было выразить в деньгах.

— Кстати, один щепетильный вопрос, господин митрополит, — начал Тревер запланированную атаку, — вам известно законодательство о древностях?

— А есть такое? В первый раз слышу.