Пеший камикадзе, или Уцелевший

Песков ничего не ответил, обыграл лицом напряжение воли, собрался с духом и пошагал резвее, а Бис — предельно аккуратно — прогулка вдруг оживила забытые воспоминания и очень тяжёлые чувства: пулемётчика не стало одной темной ночью в две тысячи пятом при проведении разведывательно — поисковых мероприятии, будучи в составе головного дозора ему оторвало ногу на мине — ловушке вблизи лагеря боевиков в дагестанских горах и взрывом сбросило в ущелье, завязался ночной бой, а когда его подняли он уже был мёртв.

Никто не представлял, сколько уйдёт времени на то, чтобы Донбасс стал самым заминированным регионом в Украине, всё зависело от интенсивности боевых действий на его территории. Не знал и Егор — потому шёл внимательно, проверяя куда ступали такие разные его ноги.

Выбранная Игорем точка наблюдения находилась на песчаном гребне в километре по ходу движения. Слева вдали едва — едва просматривалась дорога на Дмитровку, с которого часом ранее группа предусмотрительно свернула в лесополосу, справа — зелёный берег Миуса. До выхода на позицию оставалось минут двадцать ходу, что вполне соответствовало расчётному времени.

Залитый солнцем берег был нелюдимым. Люди похоже никогда здесь не собирались группами для отдыха или жарки шашлыков, в деревьях не скрывались туристические палатки, хотя береговая линия была удобной и пологой для купания и рыбалки. Где — то за гребнем, к которому неторопливо двигалась разведка, в воду уходила накатанная колёсная колея. Где — то там был упоминаемый всеми брод.

Уже на подходе, Медведчук сигналом подал команду, и все залегли. Егор с любопытством наблюдал за Игорем. При помощи дальномера слева направо Игорь изучил изгибы темно — зелёного горизонта — подлесок местами был густым и тёмным, никакого видимого просвета, но встречались и свободные пространства, будто вычесанные гребнем. Вообще, Егор откуда — то помнил, что подлесок играл важное значение в лесоразведении, но имелся и недостаток: при большой густоте он задерживал рост древостоя и препятствовал возникновению леса. В таких случаях состав и густоты подлеска регулировали путем разреживания. Ещё один недостаток, который при иных обстоятельствах был безусловным достоинством — в таком месте часто садили пулемётчика при устройстве засады, но — ничего особенного Егор не заметил и Игорь похоже тоже: никаких звуков или голосов способных выдать присутствие человека, никакой угрозы, никаких демаскирующих признаков противника не наблюдалось.

— Сом, высылай дозорных вперёд! — сказал полушёпотом Медведчук.

Сом осторожно уполз, а через минуту Бис заметил двигающихся к гребню перебежками и прикрывающих друг друга разведчиков. Что — то они всё — таки умели, признал Бис.

— Внимание! «Беркут — один», я «Беркут — пять», двое на девять часов.

— Гражданские? — насторожился «Беркут — один».

— Сепары… — ответил пятый. — Походу «головняк»!

— Блядь, откуда он здесь?! — подавленно сказал первый. — В бой не вступаем! Приём.

— «Беркут — три» принял.

— «Беркут — пять» принял.

— «…Семь» принял.

— …«Беркут — один», я «Стрела — два», внимание: плюс два… Среди них возможная цель номер один! Дистанция пятьсот пятьдесят, могу работать…

— В бой не вступаем! Повторяю: не вступаем!

«Беркут — один» снял палец с клавиши приёма — передачи и приник к биноклю, но ему мешали деревья.

— Что за дозор такой? Куда идёт эта группа? И сколько их?

— Я «Стрела — два», вижу пятого. Приём.

— Принял, «Стрела — два».

— «Беркут — один», я «Беркут — семь», две «банки» двигают к гребню, прямо на меня. Дистанция — триста… Приём.

— «Беркут — семь», я «Беркут — один». Отойди на двадцать коротких на юг, мы сможем прикрыть тебя. Приём.

— Я «Беркут — семь», принял: двадцать коротких на юг. Конец связи.