Пеший камикадзе, или Уцелевший

— Здорова! — донеслось из коридора.

В комнату ввалился незнакомец и, пройдя мимо, плюхнулся на диван, на котором Егор провёл ночь, прямо лицом в подушку и так пролежал некоторое время — пуская слюни — почему — то представил Егор. — Бабки есть? — спросил незнакомец, наконец перевернувшись. — Лавэха?.. — уточнил он.

Это был высокий и худой человек с острыми скулами на лице, глубокими глазами и тяжёлым взглядом. На вид ему было тридцать — тридцать пять…

С некоторых пор было трудно угадать хронологический возраст человека, у которого появился внушительный ассортимент различных средств, угнетающий биологическую молодость прежде времени, и этот — был из их числа. Выглядел старше. Моложе своих лет оставались те, для кого благоприятный повседневный образ жизни был нормой. Бис этим тоже не мог похвалиться.

Он взволновано засуетился, удобнее разместился на скамье, ожидая, что ему прояснят ситуацию, но вместо этого незнакомец удивлённо спросил:

— Ты, баклан, глухой, а? Деньги есть?!

— Нет денег. — Твёрдо сказал Бис, всё же прозвучав растерянно.

— Не понял… Я решил, мы сошлись характерами и будем жить мирно — а ты вот значит как?

«Перепутал что ли меня с кем? — удивился Егор самому себе. — Или вмазанный?» — И добавил, осмелев в полный голос: Ты дверью не ошибся?

— Да что ты? — отозвался незнакомец, цыкнув и оскалившись одним уголком рта. — Посмотри какой?! К счастью, не ошибся!.. Ты вчера приехал?

— Допустим… — необычно тихо сказал Бис, раздражаясь от негодования и возмущения, а как будто, если бы воздуха едва хватило на полслова.

— Русский из чеченской роты… правильно?

— И… — сказал Бис в этот раз коротко, чтобы не задохнуться от злости.

— За тобой долг!

Егор покрылся липкой испариной. На лестницы послышались шаги и голоса соседей.

— Какой ещё долг?

— Вливаться в коллектив думаешь? — кивнул он на дверь. — Или, нет? — стал прояснять ситуацию незнакомый ополченец. — Как воевать дальше думаешь?

«Вливаться? — натужно задумался Бис. — Вливаться, конечно, стоило», — и немного поразмыслив, спросил: Сколько надо?

Незнакомец пожал плечами, подвигал челюстью, как если бы перемежал кости на спицах счётной доски, и через некоторое время спросил в ответ:

— Сколько есть?

— Немного.

— Пятёрку гони — хватит!

Бис помедлил, сомневаясь, достал из кармана деньги, отсчитал, протянул незнакомцу.

— Как звать тебя? — спросил он, едва тот распрямился и заграбастал купюры сизым «купюроприёмником» с земляными ногтями.

— «Кощей» — позывной, — сказал тот. — Но, тебе не пригодится, — зачем — то добавил бессмертный персонаж восточнославянского фольклора и зашагал к двери.

Егор вскочил со скамьи, двинулся следом, но единственное что услышал, как Кощей сбежал по лестнице и в конце — хлопнул тяжёлой дверью на пружине.

Бис вернулся, уселся на диван и задумался:

«Собственно, а что случилось? Вполне обычная ситуация для мужского коллектива. Опять, правда, придётся пить… Ну, не впервой же?»

В скором времени явился Кагарлицкий и громоподобно чихнув с порога, предложил испить горячего чаю с мёдом — якобы тот помогал от хвори. Егор не воспротивился.

В квартире он ещё не знал — что да где, поэтому слушая привычные и вполне терпимые приказания старика закипятил воду, отыскал припрятанную в одном из навесных шкафов над столом заварку, засыпал в полулитровую банку из-под кабачковой икры — заварочного чайника не было — и залил кипятком. Разлив чай по кружкам, наконец уселся за стол напротив Кагарлицкого.

— А ничего ты орудуешь своим протезом… наловчился! — сказал старик с некоторой завистью в голосе, которая таковой, конечно же, не была. Скорее, признание нелегкого существования калеки и невольное восхищение совпало с лёгкой завистью по интонации. — Давай, Егор, сушки вот, свежие, с чаем самое то! — похвалил старик изделия из сладкого пшеничной теста, размачивая одну в кипятке. — Хватай! Пробуй! — уговаривал он, будто искренне думал, что Егор отродясь не пробовал их никогда. — Чудо чудное!

— Владимир Ильич, знаете «Кощея», позывной у него такой?

Ильич посмотрел строго, как бы поверх очков и отложил размоченную в чае сушку на край тарелки.

— Ты с этим наркоманом не связывайся, понял! — сказал он, словно отрезал путь для любого возможного в дальнейшем вопроса о «бессмертном». — Ублюдок ещё тот! Личность — маргинальная…

Егор тут же всё понял и уткнулся в чашку с паром, категорично подумав о себе: вот, простофиля, бля… Господи, прости!

— Чего вдруг спросил? — помедлив, сказал Ильич.

— Да так, узнать хотел: из наших, нет? Заходил с утра…

— Таких в батальоне не держат. Этот из местечкового отряда «Донецкие Орки»… Отираются тут, прилипалы… К молодому было дело цеплялись, денег вымогали… к Витьке… но — там обошлось вроде…

Бис задумчиво потупил взгляд: ну и дурак же ты, Егор Владимирович! Столько живёшь, а всё в людей хороших веришь!

— …А чего приходил? — спросил Ильич, не унимаясь ни на секунду. — Денег небось просил? Или наркоту толкал?

Егор внимательно подумал и ответил:

— Нет, такого не было.

— Не связывайся! — заключил Ильич.