Песнь для мертвых

— Нет. Ну… да, — я указала на свои руки. Он зарычал в ответ, провел недовольно рукой по своим волосам.

— Что еще она сделала?

— Сказала, что знала тебя.

Его взгляд стал пронзительным.

— Меня?

— Да. Вы были друзьями в аду, похоже. Она сказала, что ты не хотел уходить. Словно я, Перри и Декс вытащили тебя против твоей воли. Она сказала, что пришла за тобой. Не мной. Если я не буду вставать у тебя на пути.

Он помрачнел.

— Ты знаешь, что она имела в виду? — спросила я, пристально глядя на него.

Он покачал головой.

— Нет.

— Ты знаешь, кто она? У нее были короткие темные волосы, красивая…

— Нет, — он пожевал губу. — Нет, я не узнаю, пока не увижу ее сам. Я гарантирую, что в аду она выглядела не так, — он вздохнул и посмотрел на меня так, что сердце разбивалось. — Прости, Ада. Я не должен был брать тебя с собой. Я подвергаю тебя опасности.

Я подошла к нему и сжала его пальцы.

— Я знала о риске. Ты говорил мне о риске. И у тебя есть меч. Когда мы увидим ее в следующий раз, ты используешь его. Уничтожишь ее.

Он посмотрел вдаль, двигая челюстью.

— Эй, — я сжала его пальцы, чтобы он посмотрел на меня. — Я в порядке. Правда.

— Тебе повезло.

— Я получила предупреждение. В следующий раз мы будем готовы.

Он смотрел на меня так, что я ощущала его взгляд в глубинах себя, горячее напряжение росло, и мои легкие сдавило. Но он ничего не говорил.

И я молчала.

Потому что боялась говорить то, о чем думала.

Я боялась спрашивать, что она имела в виду, сказав, что у него были чувства ко мне. Она говорила правду?

Хотела ли я, чтобы это было правдой?

Наконец, Макс отвел взгляд, разрушая чары.

— Мы должны вернуться в отель. Заглянуть по пути в аптеку и купить что — то для твоих рук.

Я не спорила с ним.

Мы сели в такси и быстро заглянули в аптеку, взяли набор первой помощи, что было хорошей идеей, а потом отправились в номер. Я переоделась в ванной в футболку, вымыла руки с мылом. Ожоги были не такими плохими, как раньше, но Макс настоял, чтобы я села на свою кровать, а он обработал мои раны.

Я сидела там, понимая, как близко он был, пока осторожно наносил на ожоги мазь. Я смотрела на его макушку, поражаясь, как в море рыжих волос не было ни одного седого. Он жил веками, это должно было хоть немного сказаться.

— Я говорила тебе, что у тебя чудесные волосы? — сказала я.

Он тихо рассмеялся.

— Много раз.

— Ох. Приятно знать, что я повторяюсь.

— У тебя кончаются комплименты, — он выпрямился, и я посмотрела на свои руки. — Не знаю, стоит ли их перевязывать. Они хорошо заживают.

— Ты про то, что у меня заживление как у Росомахи? Или у тебя.

— Если бы это был обычный ожог, тебе было бы плохо. Но это не обычный ожог. Твое тело приспособилось бороться с этим, как и с другими ранами от них. Но пока что это не важно.

— Она назвала меня бесполезной. Пока что я, пожалуй, такая и есть.

Он нахмурился, гнев сверкнул в его глазах. Вблизи к нему я ощущала это как волну темной энергии, которая чуть не оттолкнула меня.

— Мне не нравится думать о том, что могло произойти.

— Тогда не думай об этом.

— Я мог потерять тебя… Я бы себя не простил, — темная печаль и гнев исходили от него, и я физически ощущала боль в ответ.

Моя грудь казалась слишком маленькой для моего сердца.

Я опустила ладони на его щеки, провела пальцами, запуская их в его волосы, смотрела, как его глаза закрылись. Я ощущала при этом, словно была вне тела, словно я даже не дышала.

— Макс, — прошептала я, мы были очень близко.

Нужно было только склониться.

Склониться на два дюйма и опустить мои губы на его.

Я ждала этого с той минуты, как вытащила его из Вуали, ощутила его плотным под своими ладонями. Я хотела этого и не понимала это, но, может, теперь я знала.

И если я сделаю это, поцелую его, может, буду знать наверняка.

Может, я смогу понять, что он чувствовал ко мне.

Я была для него как младшая сестра или что — то большее?

Могла ли я быть чем — то большим?

Хотела ли?

Он тяжело дышал, приоткрыв рот, словно ждал меня, хмурясь, глаза были зажмуренными, и я не знала, пойму ли, что происходило, и что он сделает.

Я испорчу все, если сделаю это?

Этого хватило, чтобы остановить меня.

Я прижала кончики пальцев к его вискам, закрыла глаза и попыталась узнать правду иначе.

«Он сделан из ничего, Ада. Ты не смотрела?».

Я смотрела.

И вдруг энергия, которая текла через мои пальцы, взорвалась, как атомная бомба, и меня отбросило по комнате, швырнуло в черную дыру, и я поняла, на что смотрела.

Я смотрела на него.

В него.

Я смотрела на то, что было в Максе, на то, из чего он был сделан, его разум, душу, и там было пусто.

Нет, не пусто.

Там было так много печали, отчаяния и безнадежности, что слезы покатились из моих глаз, и я схватилась за живот, упала на колени, ощущая себя так, словно мое сердце и душу засосало в бездну, и я тоже становилась ничем.

Там была только боль.

Так много боли.

Так много тьмы.

И только крохотный огонек горел в центре.

И в том огоньке, вроде, я увидела себя.

Маленький, хрупкий и мерцающий огонек.

Только это было тут хорошим.

Только это несло надежду.

И огонь почти поглощала тьма.