Песнь для мертвых

«Не думаешь, что это все усложнит?» — зазвучал голосок в моей голове.

Но все уже было сложным, что бы я ни делала.

Я вздохнула.

Я ощутила его взгляд на себе в темноте машины, пока мы ехали по тихой улице с бунгало. Луна была низко на горизонте. Я осмелилась посмотреть в его глаза, гадая, уловил ли он мои мысли. В его глазах был жар, темное напряжение, которое я видела не часто, и от этого желудок трепетал во мне.

Я могла забраться на него. Нам не нужно было даже идти в дом. Просто оседлать его, поцеловать, расстегнуть его джинсы…

Жар в его глазах вспыхнул, и зеленые глаза сияли в салоне, Макс облизнулся, сглотнул, и я ощущала, как напряжение между нами трещало по швам от веса его взгляда. Было готово взорваться.

— Ты все еще под кайфом?

Его вопрос застал меня врасплох. Я моргнула пару раз, словно попала в облако и не могла толком видеть.

— Что? — прошептала я хрипло.

— Викодин, — сказал он.

Почему он спрашивал, была ли я все еще навеселе?

Боже. Может, он читал мои мысли, пытался понять их причину. Но я точно ощущала не наркотики.

Я так думала.

— Нет, уже выветривается, — сказала я, снова могла дышать.

— Осторожнее с этим, — сказал он, остановив машину. — От этого может хотеться то, чего на самом деле нет. Хотеться то, чего не стоит делать, — он опустил голову и посмотрел в мое окно. — Похоже, мы на месте.

Я не успела отыскать слова, он открыл дверцы и прошел к багажнику, оставив меня на пассажирском месте. Это был завуалированный отказ? Он не мог просто сказать мне это прямо? Я устала тонуть в неуверенности. Он сам меня поцеловал!

Я расстегнула пояс безопасности и выбралась из машины, устремилась к нему.

— Эй! — резко сказала я, когда он вытащил мой чемодан и закрыл багажник.

— Что? — его тон был таким же, как мой, он опустил чемодан на землю.

Я подошла к нему и ткнула пальцем в его грудь.

— Ты должен говорить прямо. Ты сам говорил, что никаких тайн и лжи. Но ты сейчас специально оставил меня в неведении.

— Ничего подобного, — он хмуро посмотрел на меня. Но он врал, я ощущала это.

— Ты скрываешь что — то от меня.

— О, да? — резко спросил он, глаза сверкали. — Потому ты решила залезть в мою голову? Нашла то, что искала?

— Нет, — сказала я. — Я хотела знать, что ты чувствуешь ко мне.

Он опешил.

— Что я чувствую к тебе?

— Демон сказал мне, что у тебя чувства ко мне, — сказала я, ощущая себя немного глупо, ведь, пожалуй, не стоило это говорить.

— О, да? — он сдвинул брови, шагнул ко мне, и мой палец согнулся, вся ладонь прижалась к его груди, между нами не было расстояния. — Что еще она сказала, что ты скрыла?

— Ничего.

Он прищурился, глядя на меня.

— И тебе хватает наглости говорить, что я что — то скрываю.

— Тогда скажи, что у тебя нет чувств ко мне! Что ты не хочешь меня, и я просто… отвалю.

Он вглядывался в мои глаза с безумной энергией, калейдоскоп эмоций мелькал в его глазах, жар от его груди вспыхивал в моей ладони.

— Кто сказал, что я не хочу тебя? — хрипло сказал он, посмотрев на мои губы. Он опустил ладонь на мой подбородок, удерживая мое лицо на месте. — А? Кто это сказал? Ты?

Я смотрела на его рот, ощущая себя опьяненно от веса его взгляда. Я сглотнула, было сложно дышать.

— Ты поцеловал меня, а потом делал вид, что тебе это было не важно. Словно это пустяки. Но для меня это было важно. И нет, говорят не наркотики.

— Ада, — сказал он, кашлянул, и его ладонь с моего подбородка скользнула в мои волосы, взгляд двигался по моему лицу. — Есть тонкая грань, которую я не хочу переходить.

— Потому что это против правил, — тихо сказала я, закрыла глаза, когда его ладонь легла на мою шею сзади.

— Правила? — он тихо рассмеялся, его пальцы прижались к коже моей головы, поднялись среди волос, и все мое тело искрилось внутри. — Я независимый. Я не следую правилам. А если бы следовал, нарушил бы все.

— Но не ради меня, — мою грудь сдавило от отказа. Я не открывала глаза. — Ты не… я не…

— Милая, — сказал он, его голос вызвал каскад дрожи на моей спине, — я думаю только о тебе все время. Я думаю о тебе, даже когда ты передо мной, — он сделал паузу. — Сказать, что я хочу тебя, это преуменьшение.

Я открыла глаза.

— Тогда отыщи яйца и сделай с этим что — нибудь.

Он чуть не вздрогнул от этого. Его глаза сверкали, ноздри раздувались, его ладони сжали мои волосы кулаками.

Он двигался быстро.

Склонился.

Накрыл мой рот своим, губы двигались жестоко, и пальцы моих ног поджались в моих сапогах, колени соединились.

«Я умираю. Я оживаю».

Влажное скольжение его языка ослабило все оставшиеся тормоза во мне, разожгло ненасытный голод, и, судя по тому, как он поглощал меня, как его ладони добрались по моей талии и полезли под мою футболку, он ощущал себя так же.

«Да, прошу, коснись меня».

Его ладонь легла на мою грудь, большой палец скользнул по соску, и я вздрогнула от контакта, поцелуй стал глубже, моя спина прижалась к багажнику. Он поднял меня и опустил на машину, я обвила руками его пояс, желала больше, чем в прошлый раз.

Я прижала ладонь к его паху, чуть не охнула от его размера, твердости. Жар вспыхнул между моими ногами. Теперь я знала, как он ощущался.