Песнь кецаля

— Это как понимать? — изогнула дугой бровь Элизабет. — Вы предлагаете нам утешительный приз?

— Ну, типа того! — вздохнул Мигель и развел руками. Извините, мол, сударыни. Ошибочка вышла. С кем не бывает.

Через час их джип выехал за ворота ранчо, взяв курс на древний Толлан — Тулу, расположенную к северо-западу от Теотиуакана.

Извилистое шоссе бежало вдоль живописных горных склонов. Вообще, подумалось Бетси, горы — своего рода режиссер мексиканского пейзажа. За окном мелькали небольшие городишки, поселочки с традиционными церквями на центральной площади, поместья-асиенды местных богатеев.

Вся восточная часть долины Мехико — большой сельскохозяйственный район. С утра воздух еще не успел накалиться. Земля отдавала влагу вчерашнего дождя. Кругом зеленели кукурузные поля, плантации магея, люцерны и картофеля. Около населенных пунктов цвели фруктовые сады. То тут, то там бродили стада тучных коров. Идиллия, да и только.

Указатель на обочине дороги засветофорил названием “Апакско”.

— Если сюда попасть восьмого сентября, — прокомментировал всезнайка Хоакин, — можно подумать, что вы оказались на театральных подмостках или где-нибудь в Рио на карнавале. Все вокруг окрашено в желтый цвет. Он у нас символизирует счастье на том свете.

— Да. Я читала, — поддакнула парню Бетси. — У ацтеков рай ассоциировался непременно с желтым цветом. Он даже назывался Дом Кукурузы.

— Именно! — расцвел парень, ужасно довольный тем, что иностранка так хорошо знакома с историей его родины. — Восьмое сентября — праздник Святой Девы Марии, покровительницы здешних мест. Если посвятить этот день молитвам и размышлениям — оставшиеся дни года будут для тебя благополучными. По крайней мере так считают жители Апакско.

— Хм! — иронично ухмыльнулась Труди. — Посмотришь на местных пеонов, так не подумаешь, что благополучие — частый гость в их доме.

Юноша ничего не ответил язвительной брюнетке. Только сдвинул в одну линию свои черные тонкие брови.

Миновав границу штата Мехико, въехали в штат Идальго, получивший свое название в честь национального героя Мексики Мигеля Идальго. Пейзаж практически не изменился, но дорога стала слегка подниматься вверх. Поля все чаще карабкались по склонам гор, покрытых стройными соснами, все больше попадалось агав и кактусов.

Бетси заметила, что климат здесь был более сухим, чем в Мехико.

Внезапно их джип остановился, и Хоакин предложил немного пройтись, размяться.

— Хочу показать вам одно прелюбопытнейшее растение, — пояснил парень, — Не бойтесь, змей здесь нет.

Шли минут десять—пятнадцать по узенькой тропе, продираясь сквозь колючие кустарники, так и норовившие порвать джинсы. Наконец ложбинка чуть расширилась, и Бетси увидела прямо перед собой какие-то довольно высокие и раскидистые кусты.

Хоакин сорвал зеленый стручок.

— Перец! — разочарованно воскликнула Регентруда.

— Да, перец. Вот только он не употребляется в пищу, потому что ядовит. В древности ацтеки сжигали его в жаровнях. При этом выделялся ядовитый газ, который был весьма действенным оружием против врага. Используя направление ветра, наши предки устраивали своего рода газовые атаки.

— Ничего себе! — восхитилась брюнетка. — А сейчас его используют?

— Иногда, — весьма сдержанно ответил молодой человек. — Говорят, именно этим перцем следует посыпать вторую кожу джумби, чтобы он, надев ее, сгорел.

Снова эти легенды о джумби. — сосунах. Что за дикие предрассудки.

Однако юноша как ни в чем не бывало принялся срывать стручки и набивать ими предусмотрительно прихваченный полиэтиленовый пакет. Элизабет посмотрела-посмотрела, да и принялась ему помогать. Через пару минут к ним присоединилась и Регентруда, не перестававшая при этом бубнить себе под нос что-то нелестное насчет неразвитых народов, погрязших в ведовстве и шаманстве.

Наполнив перцем пакет, двинулись дальше.

Вскоре на горизонте показалось грязное серое облако.

— Это уже Тула, — ответил на недоуменный вопрос Труди Хоакин. — А в небе цементная пыль. Издержки промышленного производства.

В послеацтекский период Тула превратилась в мелкий провинциальный городишко. Причем исключительно “индейский”. Разделение на “испанские” и “индейские” города было введено еще в XVI веке монашескими орденами, хозяйничавшими в Мексике. “Испанскими” были Мехико — центр вице-королевства, столицы провинций, например, Гвадалахара, Пуэбла, Оахака, некоторые прибрежные города-крепости. Здесь селились испанские колонизаторы, а затем проживали их потомки. Остальная же масса населенных пунктов считалась “индейской”, так как основное их население составляли аборигены.