Песнь Кобальта

Золотые Пески разоренные вспомнила. Отца, матушку, красавицу Тамиллу. Ведь не зря же они погибли, а она уцелела! Вела ее судьба к этому месту и времени, местами тернистым путем, болезненным. Все для того, чтобы долг свой выполнила.

Сомкнула веки еще сильнее, чувствуя как с ресниц капли соленые срываются, да на ладони падают.

— Помоги мне, пожалуйста! Я одна не справлюсь.

Вокруг все дымкой подернулось и показалось Дэниэль, что под землю она проваливается. Тело ее остается на поверхности, а душа все ниже спускается, в каменную толщу.

***

Будто пополам разорвалась. Часть ее сидела на площади, отчаянно прижимая руки у камням, а другая бесплотным призраком внутрь скалы погружалась. Все вокруг странным выглядело. Вроде площадь перед храмом, а вроде и своды каменные. Все в одно смешалось, свилось, что не распутаешь.

Отрешилась от того, что наверху творилось, все ниже опускаясь, куда неведомый голос манил, звуча в сердце.

Навстречу попались темно-синие искорки. Одна, потом вторая. Две три, пять десять. И чем ниже спускалась, тем больше их становилось, окружали со всех сторон, призывно мерцая.

Протянула призрачную руку, прикасаясь к ближайшей искорке. Та задрожала, засветилась ярче, а к ней соседние потянулись, сливаясь в одну густую каплю, плывущую вслед за ее пальцами.

Так красиво. Так завораживающе. Так напоминало фокус, что показывала много лет назад Тамилла. Только теперь капли покорно следовали не за сестрой погибшей, а за ней самой.

Чем больше тянулась к ним, тем сильнее они сплачивались, сливались в единое целое.

Дэни, что наверху сидела, почувствовала, как под ладонями влага появилась. Сквозь трещины в камне просачивались первые капли, тянулись к ней, обволакивали пальцы, медленно поднимаясь к запястьям тонким.

Но непохоже было, что мощь Ильфида просыпается. Не то все это, мелочи.

Еще ниже ринулась внутрь каменного мира, пытаясь нащупать что-то. Сама не знала что, но чувствовала, где-то рядом, притаилось, ждет, когда она найдет его.

Спускалась, попутно прикасаясь к искристым синим облакам. Те дрожали, сливались воедино.

А в Ильфиде кобальт медленно расползался в стороны, пробиваясь вокруг девушки стоящей на коленях.

Еще рывок, и она призраком проваливается в пещеру. Тут светло. Стены светятся изнутри нежным голубым светом. Своды высоки и невесомы, а на дне она.

Жила кобальтовая.

Как живая. Движется, пульсирует. По темно-синей поверхности рябь дрожащая проходит. Хребет исполинский вздыбливается, будто вздыхая надсадно.

Жуткое зрелище, и одновременно прекрасное. Вокруг столько синих огней, что марево стоит загадочное.

Аккуратно спустилась еще ниже и протянула к ней дрожащие пальцы. Коснулась гладкой поверхности. Ни холодной, ни теплой, пульсирующей и перетекающей с места на место.

Жила тут же замерла, будто прислушиваясь к ощущениям, а через миг щупальце острое взметнулось вниз, ухватилось за девичье тонкое запястье, и к себе потащило.

Дэниэль испугалась, попыталась высвободиться, а в голове слова Тамиллы зазвучали: «прими ее, сердце открой и она сама за тобой пойдет котенком ласковым».

Успокоилась, перестала сопротивляться и прошептала:

— Здравствуй.

Щупальце отпустило, втягиваясь в жилу. Та вздыбилась еще сильнее, заволновалась, задрожала. Приподнялась выше, но опустилась обессиленно.

— Пойдем со мной, пожалуйста, — снова прикоснулась к дрожащей синеве, погладила пальцами трепещущими, — пойдем.

Поднялась чуть выше, жила встревоженная, но следом не двинулась.

— Умоляю, пойдем. Там кобальтовый народ гибнет. Без тебя им не справиться. Пойдем. Я помогу тебе, — и протянула руки к ней предлагая помощь свою. С минуту не происходило ничего, а потом два щупальца вытянулись из синих перекатов, скользнули в ладони к Дэниэль, обвились вокруг рук.

— Пойдем, — прошептала Дэни, поднимая взгляд к верху.

Попробовала подняться, да не тут то было, держала жила массивная на месте, не давая с места сдвинуться.

Как поднять махину такую? И снова голос, что внутри ответ подсказал. Не мышцами надо тащить, а сердцем, душой к солнцу тянуться.

Перед глазами опять возникли все те, кто погиб, те кто жив еще и спастись пытается, те, кто ценой жизни своей защищают остальных.

Ради них все. Ради народа кобальтового.

Медленно начала подниматься. Сантиметр за сантиметром. Все выше и выше, постепенно разгоняясь. И жила за ней подниматься начала, хребет блестящий выгибая. Заполняя мощью своей все пространство, стягивая к себе все искорки разрозненные, все капли одинокие. Сплочая их, превращая в единое целое.

А Дэни, что наверху сидела, уже по пояс синим покрылась. По рукам до самых плеч кобальт поднялся, нежно обнимая, не причиняя вреда ей.

Тащила жилу наверх из сил выбиваясь, но не отступая, не останавливаясь. Главное, Ильфид пробудить, а что будет дальше, уже не важно.

— Что там происходит? — один из воинов кивнул куда-то назад, привлекая внимание Бэйрута.

Обернувшись, тот увидел невесту свою своенравную, стоящую на коленях в пустом Ильфиде. Не ушла опять! Ускользнула от горе-охранников!

Вот же настырная!