Песнь копья

— Постараюсь чему-нибудь её научить. Хотя бы как правильно дышать. Будет учиться вместе с Обадайей, пока не отошлю его к новому учителю. Они сверстники, хоть и не похоже, им это пойдёт на пользу. Разумеется, лишь только если ты разрешишь. У меня нет права требовать…

— Ты говоришь, — конани подошла к столу и поставила на него чашку, — что моим людям не нужно уплывать с острова? Потому что я готова, коли на то твоя воля.

Он взял её ладонь в свою и Йофрид поразилась тому, сколь горячи оказались пальцы Майрона. Мужчина был раскалён, ещё немного жарче и прикосновение стало бы невыносимым.

— Не уходите. Живите здесь, теперь это ваш дом.

Она вздрогнула, не удержались предательские слёзы и орийка попыталась отстраниться, скрыть этот стыд. Тёплое слово «дом» поразило её сильнее любого удара, украло дыхание, лишило гордой осанки. Майрон не позволил женщине отвернуться, поднялся, притянул к себе, коснулся обветренного лица бронзовыми пальцами. Они стояли так, близко друг к другу, деля воздух, тепло, затянувшееся на полтора десятка лет одиночество; соприкасаясь губами, животами и чреслами. Они устали от разговоров, оставили это шёпоту дождя.

Раненные сердца лучше понимают друг друга без слов.

Глава 20

День 5 зоптара месяца 1650 года Этой Эпохи, о. Ладосар.

Мальчишка лет пятнадцати и его сверстница, выглядевшая намного старше, бежали по тонкой тропке над морем. Осеннее солнце ярко светило им, а харпески осыпали проклятьями и пытались содрать с человеческих голов кожу. Подростки истекали потом, их лёгкие горели, но ни один не желал уступать первенство. Вернее, Обадайя просто бежал как бегал много лет к ряду, а Улва была готова попытаться обогнать его, рискуя сорваться с тропы на скалы. Она яростно желала победы. Добрый мальчик чуть замедлился ближе к концу пути и на площадке они появились одновременно.

Майрон ждал их там, наслаждаясь морским пейзажем, считая время. Он милостиво дал ученикам несколько мгновений на передышку, после чего крикнул:

— Ловите!

Сначала в воздухе мелькнула пара щитов, затем, — пара деревянных мечей. Вооружённые, Обадайя и Улва стали друг против друга, всё ещё стараясь выровнять дыхание. Ей это было особенно важно, орийка понимала, что малец опять позволил ей прийти вровень с ним и от этого закипала кровь.

— К бою!

Улва издала первобытный вопль и набросилась на противника, Оби поднял щит. Дерево заколотило об дерево и всё повторилось в который уже раз: дева нападала, а юноша защищался. С бешеной яростью она лупила по голове, плечам, бёдрам, колола в колени, живот, шею, но раз за разом удары натыкались на щит Обадайи, а меч он использовал только когда щита становилось недостаточно. Майрон следил за поединком с лёгкой усмешкой, потягивая из фляжки мандрагоровый дистиллят. Наконец меч Улвы сломался. Оставшись с обломком, первая хирдквинне издала стон разочарования, метнула рукоятку в противника, а затем перехватила щит и собралась начать бить уже им.

— Достаточно!

Оби опасливо выглянул из-за своего щита, и медленно стал опускать его. Раньше бывало, что Улва набрасывалась даже после окончания тренировки. Она отшвырнула деревянный диск в сторону и сжала пальцы до хруста костяшек.

— В чём твоя ошибка, Куница? — спросил Майрон, неспешно приближаясь. — Что опять привело к ничьей?

Она тихо зарычала.

— Ладно. Оби, а в чём твоя ошибка?

— Я ухожу в глухую оборону, — послушно ответил юноша, по которому было видно, что он и впредь намеревался так себя вести.

— Мастер по боям без боя, — повторил учитель свою излюбленную шутку. — Но он, по крайней мере, продолжает правильно дышать и использовать стиль.

— К Гедашу в пасть! — буркнула красная Улва. — Он не дерётся! Не дерётся и всё!

— Почему же? Разве он бежит или бросает оружие? Нет. Обадайя очень хорошо освоил Дыхание Второе, — Панцирь Малхейна, который ты никогда не сможешь взломать, если не позволишь мне научить тебя Дыханию Первому. Ты ведь этого хочешь, верно? Уметь нападать?

— Я и так умею нападать! Это он не хочет!

— Разумеется, не хочет, — согласился Майрон терпеливо. — Если есть в мире что-то, что сей мягкосердечный тюфяк ненавидит, — это насилие. Поэтому, чтобы вскрыть его совершенно защиту нужно…

— Настоящее оружие! — воскликнула она. — Я воюю калёной сталью с детства, а ты суёшь мне эту трухлявую деревяшку!

— Она не была трухлявой…

— Дай нам стальные мечи и посмотрим, сколько продержится его щит!

Обадайя слушал встревоженно.

— Зачем тебе настоящее оружие, если ты даже дышать правильно не умеешь? Я пытаюсь научить тебя древнему и почти забытому искусству…

Взгляд Улвы был непоколебимо упрям, он пожирал Майрона под тихий скрежет зубов.

— Вот оно что, — кивнул седовласый, — всё дело в оружии, действительно. Но зачем тогда останавливаться на холодных железках?