Песнь крови

Сады Пятого ордена были весьма просторны — они занимали несколько акров плодородной почвы, где братья и сестры выращивали бесчисленное множество трав и лекарственных растений, которые играли столь важную роль в их работе. Большая часть садов представляла собой серию прямоугольных гряд, монотонную шахматную доску, состоящую из зеленых и коричневых клеток, среди которых там и сям попадались яркие островки цветущих трав или деревьев.

— У нас в ордене тоже есть сад, — сказал Ваэлин сестре Шерин, пока та вела его по засыпанной щебенкой дорожке между грядами. Ноги и грудь у него все еще заметно болели, и он опирался на ее плечо куда сильнее, чем ему хотелось бы, понимая, что ей неловко от этой близости. В полдень, когда Шерин пришла, чтобы отвести его к аспекту, она ему ничего не сказала и старательно избегала его взгляда.

— Но у нас он не такой, — продолжал Ваэлин, видя, что сестра не отвечает. — За ним ухаживает мастер Сментиль, в основном в одиночку. Он объясняется только знаками, языка он лишился у лонаков…

Он умолк. Сестра Шерин явно была не в том настроении, чтобы разговаривать.

Остановилась она у цепочки ярких клумб. Ваэлин видел среди цветов стройную фигурку аспекта Элеры.

— Обратно вас проводит сама аспект, — сказала Шерин и шагнула в сторону, так что его рука упала у нее с плеча.

— Спасибо, сестра.

Она кивнула и отвернулась.

— Сестра, — сказал он и коснулся ее запястья. — Погодите немного, ладно?

Она отвела руку, избегая его прикосновения, но не ушла, а осталась стоять, осторожно глядя на Ваэлина.

— Я так и не поблагодарил вас, — сказал он. — За то, что вы спасли мне жизнь.

— Это моя работа, брат.

— Когда я… подвергался лечению, я видел много странных снов. По-моему, я тогда наговорил лишнего, такого, что никогда бы не сказал на самом деле. Если я сказал что-нибудь… обидное…

— Вы ничего не говорили, брат.

Она подняла глаза, посмотрела в глаза ему, заставила себя улыбнуться.

— По крайней мере, ничего обидного.

Она плотно скрестила руки на груди. Улыбка исчезла.

— Вы скоро покинете нас, вернетесь в это жуткое место, отправитесь на какую-нибудь ужасную войну. Нам… нам с вами не доведется больше встретиться — возможно, никогда в жизни.

Ваэлин невольно подался ближе, потянулся, чтобы взять ее за руки.

— Мы еще встретимся, обещаю!

— Ваэлин!

Аспект Элера стояла на краю цветочного сада. В руке у нее был небольшой садовый ножик. Она широко улыбалась.

— Я смотрю, тебе и впрямь намного лучше!

— Благодаря заботам сестры Шерин, аспект.

— Ах вот как! Да, ее заботы бесценны — и ее время тоже.

— Прошу прощения, аспект, — Шерин потупилась. — Мне не следовало задерживаться…

— Это вам не в укор, сестра. Но в городе до сих пор неспокойно. Боюсь, что ваше искусство сегодня еще очень и очень понадобится.

Шерин кивнула, взглянула на прощание на Ваэлина — на губах у нее мелькнула грустная улыбка, — отпустила его руку и направилась обратно в Дом ордена. Ваэлин провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду.

— Ваэлин, ты разбираешься в цветах? — спросила Элера Аль-Менда. Она предложила ему опереться на свою руку и повела в цветник.

— Мастер Хутрил научил меня определять, какие из них ядовиты. Он говорил, что они хорошо подходят для того, чтобы растереть их в кашицу и мазать ею наконечники стрел.

«А еще у меня есть сестра, которая любит зимоцветы».

— Да, это очень полезные сведения, несомненно. А эти тебе знакомы?

Она остановилась перед коротким рядком фиолетовых цветов со странными выгнутыми головками, окаймленными четырьмя длинными лепестками.

— Нет, аспект, этих я прежде не видел.

— Марлийские орхидеи, с крайнего юга Альпиранской империи. На самом деле это гибриды: я скрестила их с нашими, местными орхидеями, чтобы сделать их более выносливыми: наш климат более суров, чем тот, к которому они привыкли. С растениями часто бывает так: если изъять их из почвы, в которой они выросли, они зачахнут и увянут.

Ваэлин понял, что ему хотят преподать урок — урок, которого он слышать не желал.

— Понятно, аспект.

Он предполагал, что это тот ответ, которого она ждет.

— Шерин — человек особый, — продолжала аспект. — Неравнодушный, понимаешь? Куда более неравнодушный, чем большинство людей, даже братьев и сестер из нашего ордена. Может быть, именно поэтому она так искусна. Она ведь и в самом деле очень искусна — она во многом уже успела превзойти меня, только ей об этом не говори. Подобное искусство неизбежно обречет ее на одиночество. Очень немногие дают себе труд узнать ее поближе и понять, насколько она не похожа на других. Но ты дал себе труд сделать это — я надеялась, что так оно и будет. Однако я не ожидала, что связь окажется настолько сильной.

— Насколько я понимаю, дружить служителям Веры не запрещается?

Аспект Элера вскинула бровь, услышав этот дерзкий ответ, однако вслух его осаживать не стала.

— Дружба всегда большая ценность. Но нельзя допустить, чтобы ваша дружба помешала тебе и Шерин сыграть отведенные вам роли. Шерин для нашего ордена то же самое, что ты — для своего.

— Что же именно?