Песнь молодости

— Долой гоминдановского прихвостня У Юй-тяня! Долой директрису Ван Янь-вэнь!

Собравшиеся во дворе учащиеся с раскрасневшимися лицами потрясали кулаками.

— Немедленно замолчите! — завопил У Юй-тянь, как только крики на минуту смолкли. Он медленно подошел к дверям школы и, глядя на толпу учеников, стоявших во дворе, закричал: — Марш в классы! Вас спровоцировали коммунисты! Вы на опасном пути. Если будете устраивать беспорядки, вам плохо придется!

— Дети! — губы директрисы Ван Янь-вэнь побелели, в глазах стояли слезы. Собравшись с силами, она заговорила громче: — Не надо шуметь, дети, не надо… Вернитесь в классы! — По ее щекам текли слезы.

Некоторые из ребят, испуганные угрозой У Юй-тяня и растроганные слезами Ван Янь-вэнь, потихоньку пошли в классные комнаты. Во дворе осталось около тридцати учеников, которые под руководством У Сюэ-чжана и Ли Го-хуа продолжали стоять перед окнами директорского кабинета, громко требуя изгнания из школы У Юй-тяня и Ван Янь-вэнь. Это были наиболее смелые ребята, с которыми Дао-цзин беседовала больше, чем с другими. Смелая, горячая и мечтательная Ли Го-хуа была одним из вожаков.

— Долой гоминдановского прихвостня У Юй-тяня!

— Долой глупую и корыстолюбивую директрису Ван Янь-вэнь!

Они разбились на две группы: одна направила свои усилия против У Юй-тяня и Ван Янь-вэнь, а другая — против тех из товарищей, которые вернулись в классы.

Обстановка становилась все более накаленной. Ученикам младших классов тоже передалось настроение старших ребят. Дети из состоятельных семей разбежались по домам. Младшие ученики хотя и сидели на местах, но учителя, придя в классы, не начали с ними занятий, а стояли возле окон и наблюдали за тем, что происходит во дворе.

А во дворе мальчики и девочки громко кричали, словно подзадоривая всех, кто был в классах. Некоторые из преподавателей, захваченные происходящим, тоже вторили им:

— Долой!..

— Долой!..

Большинству младших ребят было совершенно неясно, против кого были направлены возгласы «долой!», но и они, следуя примеру товарищей, тоже активно присоединили свои голоса к общим крикам.

Глава пятая

Ван Янь-вэнь и У Юй-тянь долгое время молча сидели в кабинете. Потом, заметив разрыв в цепи школьников, толстый У Юй-тянь поспешно вскочил и, выбежав во двор, стремительно бросился к воротам школы.

— Держи! Держи! Держите этого прихвостня!..

— Скорее! Скорее бежим в департамент просвещения и подадим туда петицию! — призыв Ли Го-хуа тотчас же был подхвачен остальными.

Часть ребят с криками и улюлюканьем бросилась за У Юй-тянем.

— А ты почему не побежал вместе со всеми? Пошли подадим петицию, — обратились к Пи Дэ-жую Ли Го-Хуа и рослый паренек с лицом, изрытым оспой, — Ли Чжань-ао.

— Я, я не пойду!.. — забормотал худенький Пи Дэ-жуй, шмыгая носом. — Какая из этого польза? Я пойду собирать уголь, — он опустил голову.

— Эх ты, соглашатель! — сердито крикнул ему вслед Ли Чжань-ао и выбежал со двора.

После того как часть ребят бросилась в погоню за У Юй-тянем, Дао-цзин велела оставшимся расклеить по всей школе и на наружных стенах разноцветные полоски бумаги с лозунгами. Рядом с лозунгами «Долой директора школы!», «Долой У Юй-тяня!» неожиданно появились листки, на которых было написано: «Поддерживаем Советское правительство Китая!», «Поддерживаем Коммунистическую партию Китая!» Эти запрещенные лозунги вызвали всеобщее возбуждение. Возле них толпились ученики младших классов и с радостью, удивлением и страхом на разные голоса читали их вслух.

— Смотри! Смотри-ка! Коммунистическая партия…

Одни учителя, охваченные беспокойством, загнали своих учеников в классы, другие же с изумлением и даже некоторым уважением рассматривали эти листочки.

Дао-цзин вела в школе третий класс. Сначала она, так же как и другие учителя младших классов, оставалась в помещении, глядя через окно на то, что происходило во дворе, и чутко прислушиваясь к доносившимся оттуда крикам. Когда же часть ребят бросилась вдогонку за У Юй-тянем и почти все учителя вышли во двор, она бросилась искать Чжао Юй-цина. Однако юноша исчез. Опасаясь, что школьники не сумеют объяснить свои требования, он пошел вслед за ними в департамент просвещения.

«Нужно всеми силами скрывать свое настоящее лицо, растворяться в массе, добиваться ее всемерной поддержки…» — Дао-цзин вспомнились слова Цзян Хуа, сказанные им в последний памятный вечер. Цзян Хуа говорил ей тогда, что она должна всегда помнить эти принципы и методы подпольной работы в гоминдановских районах. Подумав об этом, Дао-цзин ощутила тревогу и томительное беспокойство. Добьются ли успеха те, кто пошел подавать петицию? Чжао Юй-цин, она сама, эти революционно настроенные ребята, что будет с ними? Зачем они так быстро раскрыли свои намерения? Прозвенел звонок, извещающий об окончании занятий. Школьники разошлись по домам. В глубокой задумчивости Дао-цзин вернулась в свою комнату. Однако не успела она сесть, как к ней неожиданно вошла Ван Янь-вэнь. Волосы директрисы были растрепаны, глаза покраснели и припухли. Она взглянула на Дао-цзин, тяжело упала на стул и сказала: