Песнь о Трое

– Одиссей, что тебя задержало? Твои корабли прибыли поллуны назад!

– Я приехал по суше. Было одно дело.

– И вовремя, дружище, – сказал Агамемнон. – Мы вот-вот начнем наш первый настоящий совет.

– Так я действительно прибыл последним?

– Из важных военачальников.

Мы заняли свои места. Калхант выполз из своего угла, чтобы держать нетвердой рукой позолоченный жезл прений. Несмотря на то что снаружи был весенний солнечный день, в шатре горели лампы, поскольку свет проходил внутрь только через откинутый клапан на входе. Как и подобает большому военному совету, мы были одеты в доспехи. На Агамемноне был очень красивый нагрудник из золота, инкрустированного аметистами и ляписом, – надеюсь, у него был еще один, более годный для битвы. Взяв у Калханта жезл прений, он обвел нас гордым взглядом.

– Разумеется, я созвал этот первый совет, чтобы обсудить скорее отплытие, чем кампанию. Но я считаю, вместо того, чтобы отдавать приказы, лучше отвечать на вопросы. В строгих прениях необходимости нет. Жезл будет у Калханта. Однако если кто-то из вас захочет сказать долгую речь, пусть возьмет его. – С довольным видом он передал жезл Калханту.

– Когда ты намереваешься отплыть?

Вопрос Нестора был вполне мирным.

– На следующую молодую луну. Я назначил главным Феникса – он среди нас самый опытный мореплаватель. Он уже отобрал отряд воинов, которым предстоит следить за порядком при отплытии; одни корабли быстрые, другие – медленные, на первых поплывут необходимые для высадки войска, вторые повезут лошадей и нестроевых помощников. Будьте уверены – когда мы причалим, хаос нам не грозит.

– Кто будет главным кормчим? – задал свой вопрос Ахилл.

– Телеф. Он поплывет со мной на моем корабле. Всем кормчим приказано держать свой корабль в пределах видимости по крайней мере дюжины других. Так мы сохраним флот, никого не потеряв, – в хорошую погоду, конечно. Шторм усложнит дело, но время года нам благоприятствует, и Телеф тщательно обучает всех кормчих.

– Сколько у тебя кораблей с припасами? – спросил я.

Агамемнон выглядел немного обиженным – он не ожидал, что ему будут задавать такие простые вопросы.

– Припасы повезут пятьдесят кораблей, Одиссей. Поход будет быстрым и жестоким.

– Всего пятьдесят? Но у тебя больше ста тысяч человек! Они съедят все меньше чем за одну луну.

– Меньше чем через луну, – заявил царь Микен, – в нашем распоряжении будет вся провизия Трои.

Его лицо было красноречивее слов – он принял решение и не собирался его менять. Временами на него что-то находило, и тогда, что бы ни сказали Нестор, Паламед или я сам, – ничто не могло его поколебать.

Ахилл поднялся и взял жезл.

– Это беспокоит меня, царь Агамемнон. Разве не верно, что ты должен уделить подвозу припасов столько же внимания, сколько собираешься уделить погрузке войск на суда, плаванию и даже боевой тактике? Армия более чем в сто тысяч человек будет съедать в день больше ста тысяч мер зерна, больше ста тысяч кусков мяса, больше ста тысяч яиц или кусков сыра – и выпивать больше ста тысяч чаш разбавленного вина. Если подвоз припасов не будет надлежащим образом организован, они будут голодать. Пятидесяти кораблей, как сказал Одиссей, хватит меньше чем на одну луну. Почему бы не держать эти пятьдесят кораблей в постоянном плавании между Элладой и Троей, чтобы пополнять запасы еды? Что, если поход окажется долгим?

Если ни Нестор, ни Паламед, ни я не могли поколебать его, то разве мог это сделать щенок вроде Ахилла? Агамемнон стоял, твердо сжав губы, на обеих щеках горело по красному пятну.

– Я ценю твои расчеты, Ахилл, – холодно произнес он. – Однако я предлагаю тебе оставить эти заботы на мое попечение.

Ничуть не обескураженный, Ахилл отдал жезл обратно Калханту и сел. При этом он сказал, по всей видимости ни к кому конкретно не обращаясь:

– Мой отец всегда говорит, что только глупец не заботится о своих воинах, поэтому я повезу для мирмидонян дополнительные припасы на своих собственных кораблях. И найму купцов, чтобы они привезли еще.

Эта мысль упала на благодатную почву; я увидел, что очень многие решили сделать то же самое.

Агамемнон тоже это заметил. Я посмотрел, как его задумчивый темный взгляд впился в ясное, полное воодушевления лицо юноши, и вздохнул. Агамемнон ревновал. Что произошло в Авлиде в мое отсутствие? Неужели Ахилл собирал сторонников в ущерб Агамемнону?

На следующее утро мы собрались, чтобы осмотреть войско. Оно внушало благоговейный ужас. Нам потребовался целый день, чтобы пересечь берег из конца в конец; от стояния на плетеном полу колесницы в полном вооружении у меня дрожали колени. Корабли возвышались над нами двумя рядами – высокие суда с красными бортами, расчерченными черными полосами смолы, изогнутые носы расцвечены синим и розовым, огромные глаза по бокам глядели на нас без всякого выражения.