Песнь о Вещем Олеге

– Да, есть тут отряд небольшой. Беспокоят фашиста. Недавно муки три мешка привезли, я им хлеб пекла. Вам к утру тоже испеку буханку на дорогу. Вы ночуйте, сейчас ночи уже не теплые. Завтра дам с собой торбу, бутыль под воду, кастрюльку выделю для костра и грибков сушеных. Слава богу, в этом годе уродились. Спичек тоже дам, но немного, а для вашей зажигалки пузырек керосина нацежу. Табака у меня нет, не садим. Мужик мой некурящий. Вы ж совсем налегке, Маша говорила, как поезд разбомбило. Не приведи господь. Путь у вас неблизкий, дай бог до холодов добраться. Дом у меня большой места всем хватит, хоть ночку да поспите в чистеньком.

– Да дом немаленький. И не раскулачили вас?– поинтересовался Карп.

– Кто ж нас раскулачит? Муж мой председателем колхоза был. Он на селе один грамотный. Из двадцати пяти тысячников. Слыхали?

– Знаем, подмога пролетариата селянам.

– Точно. А дом от моих покойных родителей достался, сгинули оба от тифа. Царствие им небесное, – женщина торопясь перекрестилась, посмотрев куда-то в угол.

– Нет известий, далеко ли гитлеровцы продвинулись?

– Не знаю. Партизаны сказывали на Москву они наметились и к Ленинграду рвутся. Во как. И сила якобы у них великая, танков и пушек полно. Вчера еще канонада слышна была, сегодня стихла, видно, опять наши отступили. Так и Брянск скоро возьмут.

– А Смоленск далеко ли отсюда будет?

– Не знаю. Зачем вам Смоленск? Вы на Брянск ступайте, там линия фронта.

– Жалко под такую закусь без самогона сидеть, – со вздохом сказал Валерка.

Бригадир укоризненно посмотрел на него.

– Бутыль я от немцев сховала, да отдала в лес. Им для раненых нужнее. Пойду, постелю вам. Вон и Маша помылась, возвращается, глянув в окошко, сказал Анна.

Путники за несколько дней впервые отоспались в тепле, на мягких кроватях, без одежды, на белых простынях, поутру им не хотелось вставать. Но заслышав, как активно хлопочет на кухне хозяйка, повылезали их теплых постелей. По комнатам распространялся головокружительный запах свежеиспеченного хлеба. Анна Петровна, видимо, уже ночью выстирала всю одежду гостей, вещи подсыхали на веревках возле печи. А сейчас она накрывала стол, где появился горячий хлеб, квашеная капуста и небольшой, но спелый арбузик из застекленного парничка. Женщина после трапезы по-матерински снарядила людей в дорогу.

– Идите по грунтовке, немцев здесь нет, километров через двадцать будет большак на Брянск. Лучше вдоль тракта лесочком и идти, там селений много. Люди подхарчуют, если что. По тракту до города верст сто будет.

– Спасибо тебе мать за все, – сказал Поликарп, он подошел к мальчику, положил ему руки на плечи, – слушай, Сашок, маму во всем, помогай ей. Не сладкое тебе детство выпало, но знай, мы будем отважно сражаться за то, чтобы ты скорее с пацанами смог беззаботно в футбол гонять. И батя ваш с войны вернется, наладим жизнь. Мы же русские люди.

– Я наполовину хохлушка,– рассмеялась хозяйка.

Все обнялись и расстались. Сколько добрых встреч и горьких расставаний принесет война. Она только началась.

Глава 2.

– Выход на большак надо обойти, прямо на развилке пост немецкий, – рассказал вернувшийся из небольшой разведки, немного запыхавшийся Валерка. У них там будка стоит, я троих фашистов видел. Может и еще есть.

– Обойдем. Пока оружия нет, а так хоть двоих, но пристрели бы. Следует постоянно сокращать их количество. Уже смеркается, пора устраивать привал и ночевать, покуда не стемнело ветки на шалаш рубим.

Удалившись от перекрестка километра на три, и углубившись в чащу, на сухом пятачке обсыпавшегося сухого ельника мужчины стали застилать землю лапником. Женщина аккуратно разожгла костерок.

– Ужинать не станем, пора экономить провизию, поедим с утра,– распоряжался Ковригин. Он все еще неосознанно продолжал быть начальником поезда, управление маленьким отрядом само собой перешло в его руки. А Тропинкин с Марией, доверившись Поликарпу, подчинялись. – Но уж коли разожгла огонь, нарви листьев, горячего попьем, кишки погреем. Вон, где Валерий сейчас стоит, я разросшийся черничник видел, и земляничные кустики там есть.

– Давай, Василек, спать укладываться. Возьмем их поутру.

– Да они простые беженцы. Пускай идут себе.

– Приказ, есть приказ. Здоровые мужики и не в армии. Почему? Вот пусть командиры решают, диверсанты они али нет. А может и в отряде у нас сгодятся. Молодых-то маловато.

– Точно, Савелий. Баб у нас нет, а как нужны. Я, к примеру, есть то, что Егорка сготовит, уже не могу. Да и стирать жутко не люблю, может она мне подсобит.

– На всех стирать, не одна баба нужна. Эта на городскую походит, ей мокрый ватник не поднять. Сверни-ка одну цигарку на двоих, пыхнем пока ветер наш. Опосля не вздумай, дымок учуют, всполошатся. И давай спать, мы раньше должны проснуться.

– А ты, Мария, замужем? – спросил Валерка, перед отбоем осторожно попивая горячий травяной отвар из фляжки.