Песнь огня

Даже для меня, когда я тренировалась с Пауэром, понадобилось несколько недель, чтобы грамотно освоить переливы эмоций, – мне было нелегко заставить себя полностью потерять над собой контроль. Нам пришлось прибегнуть к его оскорблениям, прежде чем я освоила эту технику. Ли, который всегда отличался еще большей сдержанностью, чем я, никогда принципиально не делился эмоциями с Пэллором. Но чтобы этот план сработал, ему нужно убедиться, что Пэллор следует за Аэлой, а это значит, что Ли придется совершить перелив, и сделать это сознательно.

Я наблюдала, как он неподвижно стоял рядом со своим драконом, сжав кулаки. Он выглядел подавленным, как никогда.

– Итак, это происходит, когда тебя охватывает чрезвычайно сильная эмоция. Подумай о чем-то, что заставит тебя испытать сильное чувство. Возможно, о чем-то, что злит или расстраивает тебя…

Пэллор вдруг зарычал, и Ли удивленно уставился на меня. Его зрачки расширились.

Ух ты. Это было быстро.

– Да, интересно, из-за чего я сейчас так расстроился?

Точно.

Он отправил Пэллора следом за Аэлой, а затем запрокинул голову, очищая ее от лишних мыслей, его зрачки сузились, когда он освободился.

– Думаю, им хватит на сегодня.

Вернувшись в Большой дом, я впервые уселась за стол, чтобы просмотреть летописи и герменевт вместе с Ли. Отвращение, которое я испытывала в начале недели при виде работы, исчезло с появлением нашего нового плана. Вскоре большой стол библиотеки Фархолла был завален старыми, хрупкими чертежами и рисунками. Здесь были наброски анатомии голиафанов, векторы направлений удара копьем и слабые места шкуры голиафана, а также описания пород драконов, способных противостоять голиафану. Напоследок Ли объяснил, как работать с герменевтом.

Это было настолько восхитительно, что я не могла поверить, что так долго отказывалась на это взглянуть.

Трехмерная сетка из тонкой проволоки, поддерживаемая серебряной рамой, герменевт был предназначен для создания масштабных макетов воздушных сражений. Тонкие стержни вставлялись внутрь в соответствии с координатами вдоль вертикальной, горизонтальной и линейной плоскостей, посередине каждого стержня виднелся маленький каменный дракон. Серебряные грозовики, опаловые небесные рыбы, агатовые аврелианцы, даже крошечные сапфировые искины и огромные нефритовые дамианцы, которых не видели со времен Первой Бассилеанской войны, и втрое больше дамианцев – ониксовые голиафаны размером с ладонь.

Я взвесила на ладонях две фигурки голиафанов и подумала, нет ли здесь ошибки.

– Одна из этих моделей в два раза больше другой.

Ли указал на книги по анатомии, которые я не читала:

– У голиафанов ярко выраженный половой диморфизм. Тот, что крупнее, – самец. Дополнительные рога нужны для подчинения самки.

Я внимательно рассмотрела схему, которую он мне подсунул, и содрогнулась. Самец был похож на крылатого морского ежа.

– Я рада, что у Пэллора таких нет.

Губы Ли скривились в усмешке:

– А я рад, что голиафан, с которым мы имеем дело, – самка.

Мы установили самку голиафана в центре герменевта и принялись расставлять стержни, имитируя построения воздушных сражений в трехмерном пространстве. Пока Ли показывал мне это, я вдруг рассмеялась от внезапного воспоминания.

– Все эти годы я напоминала Року, чтобы не забывал о трехмерности…

– Эта штука точно бы помогла ему это усвоить. Я разработал несколько упражнений, основанных на том, как, по моему мнению, должны выглядеть боевые построения, но хочу, чтобы ты меня проверила.

Эта работа позволяла нам проявить свои сильные стороны. Помнить о трехмерности – моя особая способность, а я и не вспоминала о ней, пока не села за эти расчеты и не перенесла их на герменевт, испытав настоящее удовольствие от составления схемы построения воздушного сражения. Воздушная тактика всегда была одним из моих любимых предметов. Я подняла глаза от своей работы и заметила, что Ли с улыбкой наблюдал за мной.

– Вот Первая Наездница, которую я ждал.

В прошлом это звание было неким камнем преткновения между нами, но сейчас я не слышала вызова в его тоне, напротив, я ощутила, как от удовольствия начала заливаться краской.

– Да ты и сам не так уж плох.

Ли пришлось внести некоторые исправления в построения своих учебных тренировок, основываясь на том, как я скорректировала ход воздушных сражений, но в основном, просматривая его работу, я заметила, что он инстинктивно разбивал сложные маневры на отдельные, легко усваиваемые тренировочные сегменты. Конечно, он наработал практику за годы службы командиром эскадрильи аврелианцев, но до этого момента я и не предполагала, насколько преподавательские способности Ли превышали возможности нашего инструктора по боевой подготовке. Он даже придумал, чем заменить голиафана на время учебных тренировок: карстовые колонны Норчии, своими размерами напоминавшие голиафана, должны были изображать макеты голиафанов.

– Твои варианты тренировок… отлично получились.