Песнь огня

– Ты проявишь милосердие ради моего брата. Ты услышишь мольбу той, кто только что потеряла своего дракона. Поклянись смертью своей сестры.

Иксион вытер слезы и коснулся влажными пальцами ее ладоней, и Феми стиснула их, скрепляя клятву.

– Клянусь.

Затем Иксион встал на ноги и обернулся к Пауэру, приземлившемуся на Итере справа от него:

– Найди ее.

Холод, который я чувствую, ничто по сравнению с выражением лица Пауэра, когда тот кивнул в ответ.

Но вечером Пауэр снова вернулся ни с чем, и тогда Иксион устроил свое представление. Во внутренний дворик Доры приволокли две связанные фигуры с мешками на головах, поставив их на колени перед Иксионом. Анджело и Тит Грейхизер удерживали меня на противоположной стороне двора. Когда мешки сняли, я увидел двух Стражников: Рока, распростершего руки, бледного, как смерть, с кляпом во рту, и аврелианского наездника Брайса. Брайс – простолюдин из Саутсайда, абсолютный дилетант в воздухе, несмотря на дополнительные тренировки, которые я специально проводил с ним, пока был командиром эскадрильи. Когда вытащили кляп, он принялся умолять пощадить его на каллийском языке; заметив меня, он принялся умолять меня.

– Хочешь узнать, как мы преподаем уроки в Норчии? –

спросил меня Иксион, и я понял, что сейчас был главной мишенью его ярости, олицетворяя Энни и Гриффа Гаресона. – Норчианцы называют это попасть в загон.

Он кивнул Эдмунду, который призывает своего огромного грозовика по кличке Зависть. Я так сильно сопротивлялся державшим меня Грейхизерам, что одному из наездников Серого Клевера пришлось присоединиться к ним, чтобы удержать меня.

– Ты сказал, что позволишь им показать, на что они способны…

– Я позволю некоторым из них проявить себя, Ли. Остальных – в расход.

– Они… ни в чем… не виноваты…

Но, похоже, в этом-то все и дело.

Феми Небесная Рыба и принцесса Фрейда Бассилеон наблюдали за нами из дальнего конца двора: на лице Феми застыла каменная маска отчуждения, лицо Фрейды неразличимо под сенью вуали. Зависть набросился на Брайса, чередуя выбросы пламени с укусами. Он медленно, со смаком, издевался над Брайсом, пока Брайс не замер, а я перестал вопить. И тогда Иксион выдернул кляп у Рока и разрезал веревки, связывавшие его руки. Он указал дрожащему Року, застывшему на четвереньках, на дымящийся труп рядом с ним:

– Убери это.

* * *

В комнате, в которой я жил, воняло моей собственной рвотой, но я не мог заставить себя открыть окно. Я не мог позволить себе не явиться на ужин, а это означало, что мне придется наблюдать, как Рок прислуживает Иксиону, а также позволить Року прислуживать мне, и единственная мысль, которая заставила меня пройти через этот ад, была о том, что, как бы тяжело ни было мне, Року было еще хуже. Мы не могли смотреть друг другу в глаза. Фрейда Бассилеон, которая ужинала с нами, не раз спросила, все ли со мной в порядке.

Меня перестало тошнить, когда раздался стук в дверь.

– Мой… господин.

Это был Рок, избегавший смотреть на меня.

– Не называй меня так.

Рок стиснул пальцами переносицу. Он оглядел коридор, а затем медленно покачал головой. Его лицо было лишено эмоций, как будто они иссякли.

– Думаю, нам обоим будет проще, – сказал он, – если я это сделаю.

Это всего лишь слово. Это не та битва, в которой стоит сражаться. Но я все еще чувствовал, что с радостью обрушил бы этот дом на наши головы, но не позволил бы этому случиться.

Рок был товарищем по оружию, верным подчиненным, хорошим другом. Он был тем, кто когда-то, еще не зная, кто я такой, учил меня, как проводить продовольственные поборы, не хуже повелителя драконов.

– Меня послали убрать вашу комнату, – сказал Рок. – Мой. Господин.

Он принес свежий ночной горшок и ушел с тем, куда меня вырвало.

Я лежал в слишком мягкой постели, глядя на филигранный потолок гостевой комнаты Доры всю ночь напролет. У меня не хватило духу спросить Рока, что именно он сделал с трупом, после слов Иксиона убери это. И вот я лежал в темноте, размышляя. Я думал о словах Атрея, которые теперь казались бессмысленными, спрашивая себя, что я буду делать с этим гаснущим пламенем веры в важность попытки.

Что я могу сделать с этим гаснущим пламенем? – с грустью думал я. – Ничего. Я могу смотреть, как унижают и убивают моих всадников, и знать, что это неправильно.

Такая опьяняющая власть.

Уже после рассвета стук в дверь вывел меня из оцепенения.

– Милорд?

На этот раз это был не Рок: голос женский. Женщина говорила на драконьем, но с чужеземным акцентом.

Я распахнул дверь, оказавшись лицом к лицу с принцессой Фрейдой Бассилеон. На этот раз она была без вуали.

– Ваше Божественное Высочество, – сказал я, отвесив самый галантный поклон, на который только был способен, потому что от недосыпа и постоянного ужаса чувствовал себя слегка пьяным. – Какой неожиданный и приятный сюрприз.

Фрейда хмыкнула сквозь поджатые губы.

– Пойдемте со мной, – пригласила она.

14

Новые работники