Песнь огня

– Я вроде как…

Фрейда не отпускала ведро.

– Влюблены в кого-то другого?

Я был слишком ошеломлен, чтобы ответить, и она потянулась к мешку у меня на плече, сунув мне взамен ведро. Оно оказалось на удивление тяжелым.

– Не обманывайте себя. – Она развернулась, чтобы подниматься дальше бодрым шагом. – Мне не нужна романтика. Вы можете продолжать развлекаться со своей крестьянской возлюбленной. У меня будут свои дела.

Чтобы не отстать, мне пришлось бежать за ней по лестнице, мыльная вода выплескивалась мне на руку.

– Моя крестьянская возлюбленная командует каллиполийским воздушным флотом.

– Ну, в данный момент ее здесь нет, и потому она ничем не командует.

Фрейде не нужно было добавлять, что большая часть каллиполийского воздушного флота была арестована.

Я считал, что принцесса вела спокойный образ жизни и ей была чужда чрезмерная физическая активность, однако она с поразительной легкостью взлетала вверх по ступеням. Я был единственным, кто окончательно выдохся к тому времени, как мы поднялись наверх. На вершине карстовой колонны, вальяжно раскинувшись на Небесной площади, восседал дракон длиной с Внутренний дворец, огромные крылья были сложены, как кожаный свадебный шатер. Голиафан медленно приподнял одно веко, чтобы взглянуть на нас, его глаз был размером с мою голову.

– В присутствии Великого Дракона принято кланяться.

Меня не нужно было уговаривать. Размер дракона внушал благоговение.

После того как я опустился на колени, Фрейда похлопала меня по плечу, и я поднялся на ноги. По ее знаку я приблизился к дракону с тем же радостным предвкушением, которое я видел на лицах детей, отважившихся погладить Пэллора. Дрожащей ладонью я коснулся чешуи огромной морды дракона. Я мог бы забраться к нему в ноздрю.

– Как его зовут?

– Ее имя, – с едва заметной улыбкой поправила меня Фрейда, – Обизут. Вы поможете мне вычистить ее? Я люблю сама за ней ухаживать.

Уход за Великим Драконом занял два часа. Каждую ее чешуйку нужно было мыть по отдельности, как большие тарелки, между ними зияли широкие щели, в которые можно было просунуть палец, чтобы выковырять грязь. За эти два часа, когда руки Фрейды потемнели от грязи, а ее длинные волосы растрепались, выбившись из косы, я начал замечать, или мне только так казалось, ее истинное лицо. Она что-то бормотала своему дракону по-бассилеански, и Обизут радостно урчала ей в ответ, и от этого звука каменные плиты вибрировали под ногами. Наконец Фрейда с перепачканным в грязи лицом согнулась от боли в спине и, взглянув на меня, сообщила, что я понравился Великому Дракону.

– В следующий раз я мог бы познакомить вас с Пэллором.

Фрейда улыбнулась так, словно видела меня насквозь:

– Еще не время, Лео.

15

Старые друзья

ДЕЛО

НОРЧИЯ

На исходе второй недели Грифф появился на моем крыльце, которое раньше было его крыльцом, вдрызг пьяным. До этого момента я не обращал внимания на слухи о том, что он был не в себе, ведь ему довелось пережить столько трагедий и трудностей на протяжении всего нашего детства. День за днем он был непоколебим и не сгибался под тяжестью невзгод, и я просто не мог поверить, что и у его сил тоже был предел.

Когда он появился пьяный на пороге моего дома, я понял, что пределом его сил стала смерть Агги.

Первым моим эгоистичным чувством было разочарование. Как так получилось, всю жизнь ухаживая за одним сломленным жизнью пьяницей, я наконец освободился от него, но тут же обрел другого? Я попрощался с отцом две недели назад.

– О! Я здесь больше не живу, – словно очнулся Грифф.

– Да. Не живешь.

– Здесь живешь ты, – сказал Грифф и расхохотался, словно это была самая смешная мысль в мире.

После Освобождения наездники Вайды перебрались в бывшие особняки Полуаврелианцев, освободив квартиры в крепости до прохождения Вече Королей. По иронии судьбы, норчианцы быстро разобрались в жилищной иерархии драконорожденных, и это не оценил никто, кроме меня. Я оценивал перемены в лачуге Гриффа в компании трех политических заложников.

Излюбленное место леди Электры в этой лачуге – кресло, в котором дед Гриффа обычно сидел у огня. Электра держала в руках вышивание, к которому то и дело возвращалась с отрешенным видом. Завидев Гриффа, в столь непотребном виде явившегося в наш новый дом, она, фыркнув, поднялась и скрылась в задней комнате. Астианакс, напротив, подкрался ближе:

– Грифф?

Мне трудно смириться с тем, что Сти по-прежнему восхищался Гриффом, даже после того, как Революция загнала его в лачугу.

– Маленький господин, – икнул Грифф. – Кто поставил тебе фингал?

Сти пожал плечами: Как ты думаешь, кто? Я подумал было спросить Гриффа, но не уверен, что в таком состоянии он был способен уловить мой сарказм. Хотя Сти молчит о своих синяках и ушибах, но и без слов было ясно, что это подарки норчианских детей, встретивших осиротевшего Полуаврелианца в своей деревне.

Грифф, покачиваясь, оглядывался по сторонам, ища тему разговора, и наконец сказал:

– Я просто зашел узнать, не нужно ли вам что-нибудь.