Песнь валькирии

Жируа, с удивлением осмотревшись и подняв руки, был похож на ребенка, который пытался поймать парящие в воздухе снежинки. Шквал града налетел с небес, такой мощный, какого Тола никогда раньше не видела. Она свернулась калачиком на мокрой траве, укрылась плащом и тихо лежала, баюкая раненую руку.

Из-за стены ливня появились фигуры. Англичанин расколол голову норманна топором, забрызгав Толу кровью. Норманн проткнул мечом горло своему убийце, и на нее брызнуло еще больше крови. Мужчины дрались в трясине, пытаясь утопить друг друга.

Град падал ни лица англичан, но норманны видели свет, такой же яркий, как солнце.

— Эти символы мои!

— Нет! Они мои!

Это был мальчик, Гилфа, за спиной у него болталась голова волка.

Тола перекатилась, чтобы не попасть под копыта лошади. Она не должна позволить Фрейдис умереть сейчас, это была ее единственная защита. Она вцепилась в тело женщины и вытащила из-за пояса нож.

Отрубленная рука упала рядом в воду, но Тола все равно перерезала веревку на шее Фрейдис, вытащила служанку из воды. Фрейдис задыхалась и отбивалась, пыталась оттолкнуть Толу, чтобы опять броситься в воду.

Бой продолжался, мужчины, в неистовой ярости размахивая мечами, наносили удары противнику. Она увидела летающих на призрачных конях мрачных сестер, которые носились между воинами и метали вниз копья. Фрейдис ударила Толу, и та опрокинулась на спину.

Руны бурлили вокруг нее, символы выли и кричали. Вода кипела от крови, пузырилась под ударами града. Рядом рухнул в грязь человек с синими на бледной коже венами, его руки судорожно дергались, из тела сочилась кровь, и она поняла, что он умер неестественной смертью.

Мертвые сестры выкрикивали клятвы Одину, который умер, но должен был возродиться.

Руны завывали и кричали. Она увидела Гилфу, мечущегося по краю болота и на фоне дождевой завесы больше похожего на собственную тень.

— Это я! — крикнул кто-то по-английски.

Суматоха прекратилась, град утих.

— Ну, — довольно произнес Жируа, — теперь я вижу, что нужно делать. Все эти руны пришли ко мне.

Он вытянул руку, и каждый из еще оставшихся в живых воинов упал в топь.

— Ворота в смерть открыты, — сказал Жируа.

И больше не произнес ни слова: в этом мире его уже не было. Волк оторвал ему голову.

Глава сорок восьмая

Жертвоприношение

Валькирии исчезли. И только камни остались стоять посреди вересковой пустоши. Фрейдис сидела на валуне и дрожала всем телом. Замерзшая до костей Тола стояла, уставившись на чудовище, которое поднялось из трясины.

Это был волк — крепкий, плотного сложения волк, стоящий вертикально; шерсть на крупной голове росла клочьями, руки были человеческими, но длинными и со страшными когтями. В одной руке он держал чью-то голову и смотрел на нее так, будто собирался допросить ее.

Тола увидела, что в воде вокруг нее отражается небо и черные тучи, горящие огнем закатного солнца. У ее ног лежало обезглавленное тело Жируа.

Боковым зрением она уловила какое-то движение. Сначала Тола подумала, что это оборотень, но уже в следующий миг поняла, что ошиблась. Это был кто-то, похожий на оборотня. Гилфа.

— Это он? — спросил мальчик. — Это Господин Луис?

Он держал перед собой волчий камень, как будто хотел отгородиться от большого волка.

— Луис?

Существо медленно повернуло голову и взглянуло на нее.

— Луис? — опять проговорила она.

Внезапно со стороны болота, переливающегося красным светом, появилась Фрейдис с глубокой раной на боку.

— Это те самые ворота, — сказала она. — Здесь я и найду свою госпожу.

— Бойся меня! — воскликнуло существо. — Я — волк.

— Волк не станет говорить, что он волк, — спокойно произнесла Тола. — Он видит себя — мясо, которое есть он сам, и видит землю, которая не есть он сам. Человек создан из земли, так учат священники. Ты не можешь стать волком. Вот, приложи камень к коже.

Она указала на камень в руке у Гилфы.

— Не буду. Я упиваюсь этой битвой. Все люди — мясо, все, которые находятся во мне. Я слышу их шепот: Lei werreurs de Normadie son mor. Sur le table de Dieu. — Он оскалился.

Фрейдис встала рядом с Гилфой. Она взяла у него камень и сжала в левой руке.

— Страшный волк, — обратилась она к нему, — стань опять человеком. Я отправлюсь в Хель, чтобы выкупить жизнь моей госпожи. Я нянчила детей и знаю, что они примут лекарство с удовольствием, если дать потом конфетку.

Она прыгнула на чудовище, но оно было слишком быстрым, слишком сильным для нее. Оно оторвало Фрейдис от земли и схватило ее за горло, собираясь сомкнуть на нем челюсти, но женщина выбросила вперед руку, в которой был зажат камень, и ударила волка в зубы. Чудовище раскрыло пасть, обнажив клыки, и впилось в руку, разрывая плоть и кроша кость зубами, мотая Фрейдис из стороны в сторону. Воительница кричала и била волка свободной рукой, но от тряски и ударов рука оторвалась, и волк швырнул Фрейдис в болото.

Он с жадностью сожрал руку и запрокинул голову, чтобы проглотить разгрызенную кость.