Песнь валькирии

Та опустилась ей на руку, точнее, на руку опустился ее образ. Он горел на ладони, словно странный изогнутый меч человека-волка, яркий и теплый.

— Если бы ты могла ее согреть, — сказала Фрейдис. — Она — твоя госпожа. Оживи ее.

Тепло руны огня распространилось шире, и Фрейдис почувствовала, как согревается.

Это было очень приятное ощущение физического тепла, которое принесло с собой образы очага, лагеря, огня, отпугивающего волков и медведей, огня, на котором закипает вода и жарится пища.

Она немного посидела так, покачивая Стилиану. Ей хотелось уйти отсюда, унести свою госпожу из этого мрачного места, но убаюкивающее тепло украло у нее всю волю. Это было тепло постели в морозное утро, тепло объятий любимого.

Стилиана заворочалась.

— Госпожа.

— Фрейдис…

Стилиана обняла ее, прижавшись, как дитя, обнимающее мать в бурю.

— Госпожа, я пыталась оставаться вдали от вас, но меня что- то привело сюда.

— Почему, Фрейдис? Я скучала по тебе. Я думала, ты сбежала, и… бандиты сделали тебя их рабой.

— Я никогда не ушла бы от вас, Леди перекрестков, Леди благословения и изобилия.

Фрейдис повторила несколько слов из молитвы Стилианы своей богине Гекате, затем прочитала молитву той, которую христиане называют Божьей Матерью и Девой Марией, и обратилась к норнам, богиням судьбы, почитаемым северянами.

— Но ты ушла, Беллона-воительница.

Стилиана когда-то говорила, что все женщины имеют божественную сущность и что Фрейдис, пусть она и необычная женщина, не была исключением. Беллона была богиней войны.

— Там произошла ошибка, — глухо произнесла Фрейдис. — В пустынном источнике. Случилось так, что руна вошла в меня.

— Что?

Стилиана перекрестилась, а потом трижды коснулась себя — плечо, плечо, голова Гекаты.

— И ты ушла, чтобы не вредить мне?

— Да. Я помогу вам выбраться и уйду.

Стилиана огляделась вокруг.

— Они исчезли.

— Что, госпожа?

— Руны. Моя магия. Мое бессмертие. Я их не вижу.

— Не будьте глупой, леди, они здесь. Они согревают и защищают нас. Разве вы их не видите?

— Я ничего не вижу.

— Тогда как же вы видите меня, если руна не освещает меня во тьме?

— Значит, они в источнике. Источник взял их. Он захватил руны. Мы должны освободить их. Если у тебя внутри есть руна, то призови с ее помощью остальные.

— Мне не нужно их звать. Они уже здесь. Смотрите, вот руна-копыто, вот светильник или очаг, а вот та, что обрамлена в золото. Они изумительны. И вы каждый день окружены ими?

Стилиана схватила Фрейдис за руку.

— Я вижу свет. Я чувствую тепло. Но я не вижу их.

Сверху послышался какой-то шум, затем проклятие и плач.

Кто-то тяжело упал в туннель.

— О Боже и боги, помогите мне.

Фрейдис обнажила свой нож. Для меча проход был слишком узким.

Они поползли по туннелю навстречу звукам.

— Не убивай меня!

Это был мальчишка, которого привел с собой человек-волк. Благодаря чутью воина Фрейдис мгновенно сообразила, что тут что-то не так.

— Что случилось?

— Женщина исчезла… Его взяли, и теперь норманны ищут меня.

— Говори потише. Твои завывания нам не помогут.

— Простите, простите.

Она повернулась к Стилиане:

— Леди, приглушите свет ваших магических светильников.

— Я не могу. Они не со мной.

— Вы не можете воспользоваться ими, чтобы одолеть этих людей?

— Может быть. Немного. Но их тут нет.

— Приглуши свет, ты, сука, или на наши головы сюда придет вся эта ублюдочная армия, — прошипел Гилфа.

Фрейдис взяла парня за рубаху и нежно произнесла:

— Еще раз оскорбишь леди, и я подарю ей твой язык.

Сверху послышался голос, судя по тону — вопрос.

Она услышала «нон», что должно было означать «нет», затем — удар и крик. Еще проклятия. Человек оступался в темноте. У них не было света.

И вновь донеслись какие-то слова.

— Они видят свет! — воскликнула Стилиана. — Он спросил: «Что это?»

— Хотела бы я, чтобы стало темно, — проговорила Фрейдис.

Свет потух, будто по команде.

Мальчишка дышал слишком шумно, хотя и пытался подавлять всхлипы. Она бы задушила его или убила ножом, если бы была уверена, что это будет бесшумно. Но она сомневалась, и поэтому он остался жив.

Они слышали, как наверху сновали люди. Найти факел и обнаружить дыру в полу — это всего лишь вопрос времени.

— Ты поможешь мне вылезти, — прошептала Фрейдис, обращаясь к мальчишке.

— Как? Нас найдут. Нас убьют. Господин Луис — лучший воин, которого я видел, а они легко взяли его.

— Меня они легко не возьмут, — заявила Фрейдис. — Помоги мне выбраться наверх.

Мальчик опустился на четвереньки, и она встала ему на спину сжимая в руке нож. Где-то слабо мерцал факел. Она не высовывала голову из ямы. Свет стал ярче. Послышались голоса. Она поняла, что они увидели дыру. Двое подошли ближе. Один ее не заметил, а другой, заглянув в яму, вскрикнул от удивления. Она сильно ударила его ножом в голень и оставила нож в ноге.

Мужчина снова закричал, теперь уже от боли, и попытался вытащить нож. Плохой воин. Сначала нужно позаботиться о враге, а потом о себе. Боль — это роскошь, которой он не стоит.

Выбравшись, Фрейдис выхватила из ножен свой меч и побежала. Факел упал на пол, по стенам бешено понеслись тени.