Песни каторги

 Я завидел в чистом поле сырой дуб стоит, Сырой дуб стоит в чистом поле кряковистый. Что пришел я, добрый молодец, к сыру дубу. Что под тем под дубом под кряковистым, Что казаки они дел делят, Они дел делят, дуван дуванили. Подошел я, добрый молодец, к сыру дубу, Уж как брал-то я сырой дуб посередь его, Я выдергивал из матушки сырой земли, Как отряхивал коренья о сыру землю. Уж как тут-то добры молодцы испугалися: Со дели они, со дувану разбежалися: Одному мне, золота казна досталася, Что не много и не мало — сорок тысячей. Я не в клад-то казну клал, животом не звал, Уж я клал тое казну во большой-от дом, Во большой-от дом, во царев кабак».

Вот те песни, которые нам удалось слышать в Сибири от ссыльных, или собственно тюремные песни:

I

 При долинушке вырос куст с малинушкой (или с калинушкой) На кусточке ли (или на калинушке) сидит млад соловеюшко, Сидит, громко свищет. А в неволюшке сидит добрый молодец, Сидит, слезно плачет; Во слезах-то словечушко молвил: — Растоскуйся ты, моя любезная, разгорюйся! Уж я сам-то по тебе, любезная, Сам я по тебе сгоревался. Я от батюшки, я от матушки Малой сын остался. «Кто тебя, сироту, вспоил, вскормил?» — Вскормил, вспоил православный мир, Возлелеяла меня чужая сторонка, Воскачала-то меня легкая лодка. А теперь я, горемышный, во тюрьму попал,

 Во тюрьму попал, тюрьму темную.

II

 Из-за лесу, лесу темного, Из-за гор, гор высоких, Выплывала лодка легкая. Ничем лодочка не изукрашена, Молодцами изусажена; Посередь лодки бел шатер стоит; Под шатром-то золота казна; Караульщицей красна девица, Девка плачет, как река льется; У ней слезы, как волны бьются. Атаман девку уговаривает: — Не плачь, девка, не плачь, красная! «Как мне, девушке, не плакати? Атаману быть убитому,

 Палачу (есаулу?) быть расстреляну! А мне, девушке, тюрьма крепкая И сосланьице далекое. В чужедальнюю сторонушку, Что в Сибирь-то некрещеную!»

III

 Ты воспой, воспой, Жавороночек, На крутой горе, На проталинке. Ты утешь-ка, утешь, Меня, молодца, Меня, молодца Во неволюшке, Во неволюшке, В каменной тюрьме, За тремя дверьми

 За дубовыми, За тремя цепями За железными. Напишу письмо К своему батюшке, — Не пером напишу, Не чернилами, Напишу письмо Горючьми слезьми. Отец с матерью Отступилися: «Как у нас в роду Воров не было, Ни воров у нас, Ни разбойников».

IV