Песни каторги

Во сторонушке ночнойЧто наделалось веснойВо приходе — во КромахСтали резать во дворах,В деревнюшке Врусове,На задворке в улице,В маршалевой горнице:Гриша, Гриша МаршалевВо постелю вечно лег.Он не сам собой ложился, —От своей подлой жены:Его подлая женаС Гриши голову сняла;Сын еще смерти прибавил,Больше молотом набавил.

Со той ли, со беды садились на лавочку,Садились на лавочку под красное окошечко,Стали думать да гадать,Нам куда тятьку девать.«Не шути-ко моя мать,Не горюй-ко моя мать:Уж я эту ли беду,Беду в Ланды отведу,Я по мыцкой по дорожкеИ под Ландинский мосток,Под мосток, мосток, мосток,Тятю с камнем положу:Ты лежи, лежи-ко, тятя,Лежи, тятенька родной:Придет полая вода,Унесет тебя с собой.

У Параши [42] сердце чует;В целике [43] Гришка ночует.Парашенька рыскала,Своего Гришеньку искала.«Ах нам пятница приходит,Нам солому набивать:Надо в Ландах побывать».Не солому продавать,Надо тятю повидать.Он приехал на горуКо Цареву кабаку.Ребятеночки гулялиИ ледянки вырубали, —Тут Платошу [44] увидали,Все домой понабежали

И отцам порассказали,Где Платошу увидали.На нем шапочка с кистям,А за ним домой с вестям.На широкий его дворНаезжает становой.Ему рученьки связали,Резвы ноженьки сковали,Во Владимир повезли,Во Владимирской острог,Посадили на годок.«Я не стану год сидеть;В палачи я поступлю,Свою мать я засеку».

Местами в этих песнях мы замечаем какое-то необыкновенно легкое отношение к преступлению, а иногда песня сопровождается каким-то плясовым напевом, например:

 Ты лежи-ко, лежи, тятя,

 Лежи, тятенька родной!

Подобное же веселое и даже юмористическое отношение при описании преступления мы находим и в другой песне, которая сложена про преступление в нижегородской губернии в Городце, преступление, даже, как видно, поразившее народное воображение.

Уж как было в ГородцеВ самой улицы конце,Как ни думать, ни гадать,Убил сын родную мать;Не святым убил он духом,А простым ее обухом.

Далее описывается, как убийца стащил труп в полынью, привязал камень и «бранным словом прикрепил».

Здесь, моя родная мать,Будешь вечно ты лежать;Ты лежи, родная мать:За тебя буду страдать.

Затем описывается с фотографическою точностью, как убийца затирает кровавые пятна чернилами, ломает сундуки, покупает ведро вина и приглашает приятелей кутить. Замечательно, что, несмотря на внешние подробности, в этих песнях ни слова не поминается о мотивах преступления; во всех песнях преступник обыкновенно винит, как причину своего несчастия, разные косвенные обстоятельства и посторонних лиц, но никогда себя. Так, в одной песне он жалуется, что «загубила молодца чужа дальня сторона, макарьевска ярмарка», в другой винит «тестя подлеца», «мачиху лихую» и женёнку молодую» (в песне саратовского арестанта). Наконец, в песне владимирской сын винит мать, которая подбила его убить отца и т. д. Особенной драматичности и грусти в песне о преступлении мы решительно не замечаем. Напротив, все эти песни поются в народе хором; мотив их — живой и веселый. В мотивах этих песен мы можем отгадать их характер только разве при хорошем выполнении их и когда они поются с особенным чувством. Мы сошлемся на известную музыку песни про убийство на нижегородской ярмарке.

«Как под липой, под липойСтоял парень молодой».