Песни созвездия Гончих Псов

Дом внутри напоминал резную шкатулку. Деревянные панели, украшенные резцами виртуозов, являли сцены пережитого великим родом пенсионерки: штурм дедом деда крепости Кодак на пути из Шляхты в Сечь, переход самим дедом через горный хребет, позже названный в его честь, женитьба на томской девушке Софье Григорьевне Ананьевой-Рабинович, расчет в тюрьме нахождения Земли Франца-Иосифа…

Традиционная живопись также была представлена преизобильно. Петр Николаевич узнал работы раннего Саврасова, изящный триптих в духе Мухи, прохладу кисти Айвазовского в его «константинопольский период».

– Это Махно? – показал он на одну из картин в гостиной.

– Он. Дорогой наш Нестор Иванович, – подтвердила Лариса Петровна и добавила: – Какой был человек! Под конец жизни деду деньгами помогал. А это, – пенсионерка сняла со стены старинный меч и ловко описала его лезвием восьмерку в воздухе, – принадлежало прадеду. Мы ж из Рюриковичей!

Петр Николаевич залюбовался огромной люстрой, украшавшей парадную залу.

– Вон видите, третья колба во втором ряду лопнута? – заметив его интерес, указала пальцем старушка. – Шаляпин на спор особую ноту взял, и она не выдержала.

– Так громко? – подивился физик.

– Так чисто! – со снисходительной улыбкой поправила его Лариса Петровна.

К сожалению, Петр Николаевич не располагал достаточным временем, чтобы осмотреть дом внимательнее, и поспешил обратно в больницу. Но человеческая природа победила, и уже перейдя мост, он повернул обратно. «Ну не может быть! Сказки ведь! Сорок бочек коньяка! Шаляпин!» – думал физик.

Однако сколько он ни плутал по окутанному ночной мглой району, обнаружить дом Ларисы Петровны так и не удалось.

* * *

В течение трех часов влюбленные искали нужную улицу, а когда нашли, на месте жилого дома по указанному адресу обнаружилось многоэтажное здание административного назначения из стекла и бетона.

– Наверное, всех расселили давно. Можно в ЖЭКе спросить, – предположила Наташа, стараясь хоть как-то поддержать разочарованного физика.

– Нет, думаю, это бесполезно! – покачал головой тот. – Не найдем. Вселенная против.

Они еще немного постояли, любуясь отражением плывущих облаков в огромных окнах здания, и побрели в сторону небольшого парка. Сели на лавочку у памятника, достали из сумки захваченные Наташей кефир и белый хлеб и собрались было перекусить, как Петр Николаевич случайно взглянул на памятник, и бутылка с кефиром выпала из его руки.

– Петя?! Тебе плохо? – испугалась женщина.

– Это папа! – указал на памятник ошеломленный физик.

Памятник изображал фигуру космонавта, присевшего со снятым шлемом в руке на щербатый валун, по всей видимости – метеорит. Надпись под памятником гласила: «Герой Советского Союза, летчик-космонавт Н. И. Лисицын 1905–1977 г.

Светлая память первым покорителям космоса, отдавшим свою жизнь науке!»

А снизу, шрифтом помельче, было приписано: «Николай Иванович с апреля 1964 по февраль 1977 года проживал в нашем районе по адресу 3-й Новоподмосковный переулок. Дом 6».

– Вот оно как! – воскликнул Петр Николаевич.

– Твой папа был космонавтом?! – не менее его впечатлилась Наташа.

– Получается – космонавтом! – кивнул он.

– Петр Николаевич?! – вдруг окликнул его незнакомый голос.

Влюбленные обернулись и обнаружили стоящего у них за спиной старика в зеленом дождевике, натянутом поверх костюма.

– Петр Николаевич?! – еще раз повторил свой вопрос незнакомец.

– Я, – неуверенно подтвердил физик и осторожно уточнил: – Мы знакомы?

– Заочно, – ответил старик. – Меня зовут Константин Александрович Бровко. Я тоже когда-то был космонавтом. Меня к вам послал ваш отец Николай Иванович. Он точно указал время и место, где мне вас искать. И описал вас. К слову: в данный момент он вас видит.

– То есть видит?! – не понял физик, оглядываясь по сторонам. – Он где-то рядом?

– Отнюдь, – улыбнулся Бровко. – Он видит вас из 78-го года. Можете помахать ему рукой. Он говорил, что вы ему обязательно помашете.

– Надеюсь – это метафора? – еще больше растерялся Петр Николаевич, однако на всякий случай помахал в небо рукой.

– Это факт! – заверил старик. – Через год его исчезновения в открытом космосе он позвонил мне и попросил прийти сюда, в это время.

– Зачем? – не сдержала любопытства Наташа.

– Чтобы передать, что он очень любит своего сына и гордится им, – просто ответил Константин Александрович. – К сожалению, долг перед Родиной не позволил ему насладиться ролью отца. Но, как вы понимаете, долг выше чувств!

– А вы не могли бы поподробнее рассказать о папе? – попросил Петр Николаевич. – Я ничего о нем не знаю, пропали письма.

– Конечно, расскажу все что можно, – милостиво согласился Константин Александрович и жестом предложил парочке присесть на скамейку.

Он рассказывал до самого заката. История его была столь невозможна, что поневоле хотелось в нее верить.