Песни созвездия Гончих Псов

– Когда советской науке удалось победить притяжение и начать исследование космоса, – начал старик, – десятки самых талантливых летчиков были отобраны для работы за пределами земной атмосферы. Большая часть из них пожертвовала свои жизни во славу будущих поколений землян. Одним из них был твой папа, Петя, – Николай Иванович. Он семь раз покидал планету, чтобы исследовать окружающий ее космос. В предпоследнем полете с ним случилось экстраординарное происшествие. Полет был организован совместно с коллегами из Америки. Предполагалось, что астронавты произведут серию научных исследований в области физических взаимодействий земных субстанций и открытого космоса. Среди прочего, в открытый космос выставили два стенда с образцами земной плесени. По истечении заданного экспериментом времени космонавты констатировали парадоксальную ситуацию – плесень не просто выжила, но и проявила поразительную динамику. Плесень захватила всю поверхность исследовательского стенда и устремилась по соединительному кабелю к корпусу орбитальной станции.

На тот момент я был изолирован в медицинском боксе с простудой, и Лисицыну пришлось принимать решение одному. Наши коллеги из Соединенных Штатов настаивали на заборе опытных образцов до отсоединения стенда. У нас же была четкая команда с Земли – срезать нафиг стенд и ни при каких обстоятельствах не допустить контакта плесени с корпусом космического корабля. Возникли определенные противоречия. Тогда Николай Иванович предложил дождаться, пока я не выздоровею окончательно, и уже тогда принять коллегиально общее решение. Однако, когда Лисицын отдыхал в спальном отсеке, американцы нарушили предварительную договоренность, вышли в открытый космос и произвели забор опытных образцов, после чего заперлись на своей половине корабля и прекратили какие-либо контакты. Через несколько дней плесень с их части судна проникла сквозь систему воздухоочистителей на нашу территорию. Николай Иванович принял непростое решение – при помощи лазерного резака он вскрыл разделительный люк и пробрался к американцам. Но никого там не обнаружил. Скафандры были на месте, видимых повреждений он тоже не обнаружил. Только плесень! Повсюду была плесень. С учетом чрезвычайного положения, Лисицын, даже находясь внутри орбитальной станции, не снимал скафандр. Видимо, это его и спасло. Я, напомню, был также изолирован. После доклада в Центр Управления руководство приняло решение о нашей срочной эвакуации. И уже через неделю мы были на Земле.

Около трех месяцев длилось служебное расследование. Были проанализированы все показания бортовых приборов, данные вахтовых журналов и прочие материалы. В работе принимали участие и специалисты с американской стороны. Потом дело закрыли. Материалы ушли в архивы под грифом «Совершенно секретно».

Мы с Николаем Ивановичем отправились на реабилитацию в Звездный городок. Казалось, что больше об этом никто и не вспомнит, но вспомнили. Но в июле 1977 года Специальная Служба Космических Войск перехватила сигнал с покинутой орбитальной станции. Кто-то пытался связаться с Землей.

Американцам рассказывать не стали. Да и они чего-то не очень интересовались. Это еще больше обеспокоило штаб. Лисицына вызвали на личный разговор с Главнокомандующим Космическими Войсками. О чем они там разговаривали, не знаю, но через неделю Николай Иванович в который раз покинул Землю. Перед отъездом он просил меня отослать по определенному адресу пакет. Думаю – пакет был для тебя. Я так и сделал.

Точно неизвестно, что именно случилось, но на двадцать первый день Лисицын перестал выходить на связь, а следующая экспедиция, посетившая орбитальную станцию, не нашла на ней ни Николая Ивановича, ни его тела, хотя никаких признаков аварии или чего-либо подобного не было. Все скафандры также были на месте. Он просто исчез!

А через год он позвонил мне!

– Как позвонил? – изумился Петр Николаевич.

– Вот так! – развел руками отставной космонавт. – Я отдыхал с женой в санатории, в Анапе. Ночью раздался звонок. Я взял трубку. Это точно был Коля! Я его более двадцати лет знал. Не мог ошибиться. Запись тоже исключена – у нас был диалог. Полковник Лисицын просил меня прийти сюда в это время и все тебе рассказать.

– Он не сказал, где находится? – с надеждой поинтересовался физик.

– Не уверен, – покачал головой Бровко. – Что-то непонятное: он где-то во всем!

– Все во всем! – озарило Петра Николаевича. – Как Человек-паук! Он с космосом или метеоритом каким-то слился. Или с какой-нибудь еще неизвестной науке энергией.

– В смысле – слился? – уточнил старик.

– В прямом. Теория Эберхарда! – невнятно объяснил физик.

– Хотя… я не уверен, что хочу это знать, – сказал бывший космонавт. – Не скрою: некоторые вещи со временем меня стали пугать! Я, наверное, пойду. Долг перед другом выполнил, теперь хочется про все забыть! Про все, без исключения! Про жену в первую очередь, но это единственное, что забыть, наверное, не удастся. Будьте здоровы!

Он поплотнее закутался в дождевик и зашагал прочь.