Песочница

В эту пятницу время выдалось неудобное – два часа ночи, так как сеанс был рассчитан на Западное полушарие. Однако Маре все равно посадил Клео в машину и поехал в ПРОГОН.

Он показал пропуск на КПП, и проехал на территорию. С одной стороны от дороги тянулась труба интерферометра – пять километров светло-серого бетона с редкими подсвеченными мостиками-переходами, а с другой, за сетчатой оградой во тьме скрывались возделанные поля.

Административный корпус в десять вечера пятницы был уже пуст, только два дежурных администратора сидели за компьютерами, и охранники в фойе и в мониторной несли службу. Маре устроил дочь в своем кабинете на составленных стульях, подложив маленькую подушку и укрыв пледом, а сам, раз уж выдалось время, засел за месячный отчет, который собирался начать в следующий понедельник.

Время пролетело незаметно.

В 2.02 маленькая луна начала смешно вибрировать в углу экрана, рассыпая трели хрустальных колокольчиков. Маре коснулся луны, и экран заполнил интерьер лаборатории Селин.

Разговаривая с кем-то, его жена возникла в поле зрения. Она повернулась к экрану, и увидела Маре.

– Пьер, здравствуй, дорогой!

– Здравствуй, моя рыжая луна! Подожди секунду…

Услышав голоса, заворочалась Клео, просыпаясь. Маре подхватил ее и посадил себе на колени.

– Привет, мама́, – сказала Клео хрипловатым со сна голоском.

– Мое сокровище! Папа взял тебя с собой! Какое счастье! Я так скучаю по тебе!

– И я, мама! Когда ты вернешься к нам?

– Осталось недолго – всего четыре месяца! Уже скоро.

– Хорошо. А мы с папой завтра идем в бассейн…

Двадцать минут сеанса связи летели стремительно. Маре слушал болтовню своих девчонок, отвечал на вопросы жены, как Клео ест, чем занимается, как ее дела в садике, и понимал, что еще более счастливым будет чувствовать себя лишь в тот момент, когда обнимет вернувшуюся на Землю Селин.

– Ой, – спохватилась та, когда до конца сеанса оставалось минуты три. – Принцесса, ты позволишь поговорить нам с папой?

– Конечно, мама, – ответила Клео, но и не подумала слезать с коленей отца.

– Полюбуйся, Пьер, – Селин включила запись в углу экрана. Белая крыса, обвешанная датчиками, гуляла по прозрачной клетке, время от времени упираясь передними лапками в стенки и принюхиваясь. – Смотри на манометр и состав воздуха.

Маленькое табло на клетке показывало давление внутри 230 мм рт.ст. и соотношение газов, наполняющих клетку: азот – 92%, кислород – 6,2%…

– Мне можно верить своим глазам? – Маре почти уткнулся носом в экран. – Это не розыгрыш?

– Давление – треть от земного, содержание кислорода – чуть больше четверти от земной атмосферы. Наша Блонди чувствует себя прекрасно до получаса пребывания в таких условиях, – торжествующе сказала Селин.

– Это, если не ошибаюсь, прорыв? – осторожно спросил Маре.

– Ты не ошибаешься, дорогой, – Селин даже захлопала в ладоши. – И это меньше, чем за год работы! Я даже представить себе не могла такого!

Внимательный взгляд ее мужа в это время заметил на записи примечательную деталь – возле Селин, склонившейся над клеткой, возник высокий блондин, невзначай положивший свою руку поверх руки жены Маре.

– Дорогая, а кто этот милый юноша?

Селин заметила, куда смотрит муж, и выключила запись.

– Ты неисправим! Я рассказываю тебе о потрясающем открытии, но ты и здесь нашел повод для ревности!

– Селин, а как я должен реагировать?

– Пьер, только не устраивай сцен! – страшным шепотом прошипела Селин, сделав большие глаза. – Здесь всем все слышно!

– Папа, – укоризненно сказала Клео, обернувшись к отцу, – не устраивай маме сцен!

Маре взял себя в руки.

– Хорошо, рыжая, прости меня. Я неправ.

Селин потянулась вперед и чмокнула губами в объектив камеры.

– Время кончается. Увидимся через две недели. Люблю вас!

– Любим тебя, – в унисон произнесли отец и дочь.

Экран погас. Теперь на нем красовалась лишь заставка операционной системы.

– Поехали домой, принцесса, – сказал Маре.

Прихватив с собой купальник и шапочку для Клео, с утра они поехали в спорткомплекс. В фойе девушка, похожая на Сусанну, только очень спортивная, что-то объясняла нескольким взрослым, причем Маре с радостью увидел знакомые лица из обсерватории, а дети с криками и визгом носились по просторному помещению.

– Бонжур, друзья! – вклинился Маре. – Здесь записывают детей в бассейн?

– Да, подходите, – отозвалась спортивная девушка. – Меня зовут Альбина, я тренер по плаванию. А вы папа Клеопатры? Сусанна говорила мне про вас.

Альбина составила список детей.

– Пойдемте, я покажу вам бассейн, – сказала она. – Вообще родителям в зону плавания нельзя, во время занятий вы будете ожидать детей в фойе, но сегодня вы можете посмотреть, где будут заниматься ваш ребенок. Пожалуйста, оденьте бахилы.

Они прошли по короткому коридору и вышли к детскому бассейну.

– Вот наш «лягушатник»! – с гордостью сказала Альбина.

Маре знал, что русские иногда презрительно называют французов «лягушатниками». Почему-то суровым славянам очень не нравилась галльская привычка употреблять в пищу этих земноводных. Он остановился в растерянности – обижаться или нет?