Песочный дом

Едва за метлу - тут и объявился писун этот. Бабочка, вчерашний день искать. Ищи, дорогой. Дал ему себя осмотреть, как витрину, - и мимо, в контору, по телефону звонить дамочке - палец в рот, - так, мол, и так, не пропадал ли у вас такой беленький, что у Кащеевых лежит? И, ответа не дожидаясь, - за метлу, чтобы руки при деле были. За день так вылизал двор, что плюнуть грешно. И за барабан - даешь танк! - а глазом-то, глазом - по сторонам, авось и выйдет чего, успокоят наконец Кащея.

У Леркиного окна Сахан замедлял шествие и с особой внятностью стучал в барабан. Но Лерки не было.

- Завязывай, - сказал наконец Кащей, со стороны наблюдавший шествие. Пошли, сбросимся.

Авдейка повернулся на голос. Кащей казался взрослым, чужим, скованным в движениях.

- Сбросимся, - тихо повторил Болонка.

- У нас с тобой всего-то по сто семьдесят пять рублей, - напомнил Авдейка.

Но Болонка отступил на шаг, прижал к груди газетный сверток и, с некоторой дикостью во взоре, помотал головой.

- Все в сборе, кроме Лерки, - объявил Сопелка-секретарь и добавил, вздохнув: - Да двух братов нет, их за мыло взяли.

- За какое мыло? - спросил Авдейка.

- За простое, черное, - пояснил любознательный Сопелка. - Они склад взломали с мылом, два ящика взяли. Понесли на рынок, побольше выручить хотели на танк, да арестовали их там.

- Не скоро теперь встретитесь, - сказал Кащей. - Думать надо прежде, чем замки сшибать.

Он прошел в центр круга, распустил что-то вроде кисета и вытряхнул деньги на фанеру.

- Пять кусков, - сказал он и отошел на место.

О барабан Сахана билась мошка.

- Кто следующий? Записываю!

- Я! - выкрикнул незначительный Сопелка, пробиваясь с пригоршнями денег.

- Сколько?

- Не знаю. Много. И мелочь еще.

- Триста шестьдесят три рубля шестьдесят три копейки! - объявил Сопелка-секретарь. - У нас у всех поровну. За тех, что сидят, я внесу.

- Очнись, - сказал Авдейка, толкнув Болонку локтем. - Бери деньги. Это картошкины, мне дед разделил,

- Следующий! - объявил Сопелка-секретарь, записав очередного брата.

Следующим поднялся Болонка с отпавшей челюстью, газетным свертком и бумажной денежкой, которую он пристроил у края фанерного листа.

- Десять рублей, - сказал он, с заметным усилием обретая дар речи. - И еще два... две тысячи.

Болонка выронил сверток и повел потрясенным взором. Сопелка-секретарь развернул газету и пересчитал деньги, отрясая их от земли.

- Откуда у тебя? - спросил Кащей.

- Сахан дал. Увидел меня - и дал.

- Вот это да! - воскликнул любознательный Сопелка.

- Ай да Сахан, - протянул Кащей.

Сахан молчал и бледнел от одерживаемых чувств.

- Две тысячи! - объявил Сопелка-секретарь.

- И еще десять рублей, - уточнил Болонка. - Я их зарабатывал. Я Оккупантке Чувиле мешок на рынок таскал. Но я в нем дырочку сделал.

Кащей задумчиво глядел на перевязанный бельевой веревкой ботинок Сахана.

- Триста пятьдесят, - сказал Авдейка, опуская на фанеру деньги из двух кулаков.

- Десять тысяч, - произнес высокий лесгафтовский парень, передавая Сопелке-секретарю аккуратный сверток белой материи.

- Кого ограбили? - спросил любознательный Сопелка.

Лесгафтовский не ответил.

- А мы больше собрали? А? - спрашивал брата каверзный Сопелка. - Они ведь нам враги, эти лесгафтовские. Нам больше надо.

Коротко стукнув в барабан, поднялся Сахан. Он нашарил в кармане сложенную пачку денег и передал Сопелке-секретарю.

- Тысяча, - сказал Сахан.

Кащей подобрал с земли выскользнувшую битку Сопелки-игрока и протянул Сахану. Тот слегка дернулся и быстро сунул монету в карман. Авдейка проследил за ней и увидел Лерку, который давно уже стоял за спинами никем не замеченный и ко всему равнодушный.

# # #

Неуловимая пелена окутала Леркино сознание, когда, прижав дуло к виску, он нажал на курок - и курок щелкнул.

Он снова нажал - и снова щелкнуло. Лерка не верил, нажимал и нажимал, до боли давя дулом на висок, - и внутри пистолета ворочалось, как крыса в пустом ящике. Шестая пуля исчезла, пистолет не стрелял. Лерка ощутил во рту привкус крови и бросил пистолет на стол.

В дверях кабинета стояла мать. Лерка пытался подняться из кресла, но тело не слушалось его. Он уперся в подлокотники, отчаянным усилием поднял себя на ноги и, пошатываясь, подошел к двери. Мать держалась за косяк и молчала.

Привычная беззаботность упала с ее лица, как маска, и Лерка словно впервые увидел ее. Она была мала в росте, суха, уязвима и исполнена целомудренного увядания. Лерка понял, как давно и безнадежно забыта она отцом, понял ее одиночество и беспомощность.

"Мама", - хотел сказать Лерка, но язык не послушался, он громко замычал, но мать, оглохшая от тревоги, не услышала его. Лерка махнул рукой, учась каждому шагу дошел до своей кровати и рухнул в нее со всего роста.

Более чем на сутки он выпал из жизни, а очнувшись, увидел закатное солнце, взял бинокль, черта в стеклянной трубочке и вышел из дома. На заднем дворе он нашел ребят, но как бы не понимал, зачем он здесь, не интересовался происходящим и молча стоял в отдалении, пока его не окликнули.

# # #

- Лерка! - окликнул Авдейка. - Лерка пришел!

Тогда Лерка прошел в центр круга.