Песок и пепел

Предпосылки для этой войны начали складываться еще во времена существования Лариньи как независимого герцогства. Поводом для вмешательства властители Аркая считали присутствие в Ларинье потомков переселенцев из прилегающих областей своей империи, хотя немалая часть этих самых переселенцев либо покинула родину еще до создания империи Аркай, либо бежала как раз от прелестей жизни в ней. Впрочем, со временем обиды предков забылись, и пропаганда аркайцев начала находить отклик в душах «земляков». Тем более что те, в отличие от переселенцев из Аларии и коренных жителей, куда крепче держались за свои верования, язык и культуру. Хотя справедливости ради следует сказать, что владык Аркая гораздо больше соблюдения прав соотечественников интересовали золотые и серебряные рудники в Южной Ларинье, да и прочие богатства тамошних недр. Поэтому их агенты не спешили, да и работали в основном среди аристократов, обосновавшихся в столице и городах юга. При герцогине Кириане большинству аркайских агентов пришлось спешно покинуть страну или залечь на дно. А потом в Ларинью пришла Серая Стража, с которой тягаться было куда сложнее, чем с далеко не всемогущей тайной службой герцогов. Но агенты продолжали работать — собирать информацию, вербовать сторонников…

Война началась весной 1093 года. Сначала аркайские полки вторглись в королевства Раданор и Вестору. При этом Раданор находился на восточном побережье материка, Вестора — на западном. А когда аларийские войска двинулись на помощь раданорцам и весторцам, аркайцы вошли в Ларинью, где их встретили лишь обычные гарнизоны, зачастую даже неполные. Но аркайцы даже не стали с ними связываться всерьез. Просто обошли и заблокировали в крепостях, заняли всю провинцию без серьезного сопротивления, а потом прошли кровавым катком по северу Сентеры (соседней с Лариньей провинции), сметая гарнизоны и ополченцев из местных, сжигая деревни и хутора, прежде чем были отброшены регулярной аларийской армией. Но там и к аркайцам подоспели подкрепления, и фронт застыл на несколько месяцев на подступах к Лариниру.

К началу осени аркайцев выдавили из Раданора, а когда пошел первый снег, то и из Весторы — много позже стало ясно, что вторжение в эти королевства было отвлекающим маневром, однако и там, и там аркайские полки отходили к границе, упорно сопротивляясь. И Антару Второму, несмотря на заключение мира, пришлось оставить треть войск на этих рубежах — он не сомневался, что захватчики забудут о своих обещаниях, едва армии этих королевств останутся с ними один на один.

В Ларинье же аларийцы смогли отвоевать до зимы лишь южную часть провинции, включая главный город, потом бои практически прекратились — обе стороны лишь вяло перестреливались из пушек да устраивали вылазки небольшими отрядами в тылы друг друга. Весной, когда сошел снег и подсохли дороги, боевые действия возобновились, но шли с переменным успехом. К концу лета 1094 года аларийцы сумели перевалить через хребет, разделявший провинцию и войти в северные районы Лариньи, но, когда осенью пошли дожди, аларийцам пришлось отступать, бросая пушки и обозы. К зиме они едва не откатились до Сентеры, но тут уже обильные снегопады не позволили аркайцам развить успех. А весной — уже следующего года — все повторилось. Ну, почти все — ведь и противники сделали выводы из прошлогодней кампании, и погода тоже была хоть немного, но другой…

Постепенно некогда вполне процветающая земля начала напоминать пустыню. Мужчины — кто не успел избежать мобилизации и не сумел потом дезертировать — воевали в одной или другой армии, были и партизаны из числа сторонников возвращения независимости, которые воевали против обеих армий, да и просто банды, грабившие всех, кого могли ограбить без риска для себя. Те из мужчин, кто отвертелся от мобилизации в чью-либо армию, отряд или банду, а также старики, дети и женщины, или бежали либо в одну империю, либо в другую, или прятались по лесам. Рудники, некогда служившие опорой власти ларинийских герцогов, совершенно пришли в упадок — входы в шахты завалены, поселки при них сожжены. В основном этим грешили аркайцы, когда им приходилось отступать, но аларийцы не сильно от них отставали. Поселки же жгли и бандиты — особенно, если им пытались оказать сопротивление.