Песок в раковине

— Что ты хочешь от меня услышать? — Ответил тот вопросом на вопрос. — Просьбы не выдавать Анну? Я не стану просить, потому, что знаю вашу жизнь и понимаю, чем рискуешь ты. Ты сам будешь решать.

— Ты сказал про Анну. А что насчёт тебя?

— Я никто. Если Анна предложит передать Грита Кейвару, что, кстати, было бы очень разумно с её стороны, я соглашусь и уйду. Я ведь ей больше не нужен. Я вообще не нужен. У неё началась новая жизнь, настоящая жизнь, с настоящими людьми. — Он словно уговаривал сам себя. — Я был заменой и тому, и другому… Когда у неё ничего больше не было. Я это понимаю и не обижаюсь на неё.

Не обижался?.. Он изо всех сил запрещал себе упрекать её даже в мыслях, но упрёк был в нём постоянно. Он сам её избегал, но она и не настаивала. Она ведь даже не спрашивала его, что случилось! И это при том, что ему нравился лорд Ош, и ничего против выбора Анны он сказать не мог.

При всём его совершенстве, в Оше была какая-то душевная хрупкость, ничего общего не имеющая со слабостью, что отражалось в его улыбке, немного застенчивой. Опережая события, Ивайр считал, что Анна уже любит его. И смотрел на него именно как на мужчину, которого любит женщина, любимая им самим, и относился к нему соответственно. Несмотря на душевную боль, он умер бы за него так же, как за саму Анну, потому, что именно так её любил: без капли эгоизма. Ему было плохо, больно, даже обидно, но ни злости, ни желания мстить, ни ненависти к ней или Ошу в нём не было.

— Завтра мы расстанемся. — Сказал Ош, немного помолчав. — Я бы хотел сказать тебе, что я чувствую, но я этого сам пока не знаю. Ты, наверное, понимаешь, насколько всё, что касается тебя, противоречиво и смутно.

— Понимаю.

— Ты мне нравишься, в общем, а сомнения… Они не в сердце, они в голове. Я хотел бы, чтобы мы были друзьями, понимаешь, о чём я?

— Не совсем.

— Я улетаю завтра, и что будет дальше, я не могу даже представить себе. Я не могу ни планировать, ни обещать, никому, не только тебе.

Ивайр подумал, что он говорит это про Анну, отвернулся.

— Ты понимаешь? — настойчиво повторил Ош.

— Да. — Ответил Ивайр, заставив себя повернуться. — Я желаю тебе удачи, лорд Ош.

Они молча постояли рядом, глядя на звёзды. Ош никогда прежде не делал этого — ни времени не было, ни особого желания. А теперь, покидая Грит, он точно знал, что всегда найдёт время для того, чтобы полюбоваться звёздами и вспомнить своего странного приятеля… Конечно, если оно будет у него, это время.

С Анной прощаться было больнее. Она изо всех сил сдерживала своё отчаяние и разочарование, но оно выплёскивалось из её глаз наружу влажной тёмной зеленью, яркой и горькой. Она улыбалась, прощаясь с ним, до последнего, а Ош думал, что прощание это было бы немного другим, если бы он мог что-то ей пообещать. В отличие от Ивайра, он знал, что это ещё не то, не любовь, они оба просто попали под очарование необычных обстоятельств и сильных ощущений; но чувствовал, что это может стать ТЕМ, таким, какое бывает только в легендах. Он был готов полюбить её, но она — нет, и он это знал. И лучше всего он понимал, что ей нужен не он. Она сама ещё не знает, кто, но поймёт, когда его встретит, в первый же момент, и уже не станет ни ждать, ни колебаться. Жаль было… Она была самой необыкновенной женщиной из всех, кого он встречал. Улетал он с цветком ветра из её апартаментов, единственным, что позволил себе сохранить на память о Грите.

Проводив его, Ивайр наконец-то собрался с духом и попросил Анну встретиться с ним и поговорить. Её он не стал приглашать ни в апартаменты Л: вара, ни в «Цветок ветра», хоть иногда и думал, чтобы обставить прощание красиво, выбрав для этого романтичный антураж. Этого не стоило делать, потому, что в происходящем больше не было ни капли романтики, и не стоило обманывать себя и её.

Он верил, что поступает правильно, поэтому был готов на всё. Возможно, — думал он, придётся проявить грубость и оттолкнуть её, чтобы злость на него помогла ей потом пережить потерю. Ради неё же самой! Но в какие-то моменты ему вдруг становилось страшно: а что, если она хладнокровно, как и Кейв, согласится с логичностью задуманного и сделает ему ручкой?.. Этот страх существовал в нём вопреки уверенности в Анне и любви к ней, и он был следствием душевной раны, нанесённой бывшим другом. Подобные вещи всегда что-то разрушают в душе, и как бы ни была эта душа сильна, рана не заживает до конца никогда. Поэтому, когда он услышал от Грита, что Анна поднимается к нему, он внутренне съёжился и напрягся, готовя себя и к такому варианту. Повертел в руке стержень, и, решившись, обратился к кораблю:

— Грит, я оставляю Анну своим заместителем с правом передать тебя тому, кого она выберет.

— Я понял приказ, Кайл Ивайр. Можно вопрос?

— Нет, Грит, нельзя.

— Я понял приказ. — Повторил Грит. — Анна уже здесь.

— Я догадался. — Сказал Ивайр тихо, не сводя глаз с пылающей прямо по курсу звезды.