Пьесы

В комнате — простой полированный стол, несколько удобных кресел, шкафы с книгами, карта мира. Мистер  Д о д д  работает за столом. — худощавый, неопределенного возраста человек в золотых очках и простом рабочем костюме. Входит его секретарь  Т о м с о н.

Т о м с о н. Вечерняя русская сводка, патрон.

Д о д д. Ну?

Т о м с о н. Немцы прорвались к Сталинграду. Ожесточенные бои.

Д о д д. Что сообщает ставка Гитлера?

Т о м с о н. Сопротивление русских сломлено, две дивизии вышли к Волге. Падение Сталинграда — дело нескольких дней… Отставной генерал Крич, военный комментатор «Нью-Йорк таймса» считает…

Д о д д. Меня не интересует, что считает этот дурак в отставке. Еще недавно он предсказывал падение Москвы. Дальше, Томсон!

Т о м с о н. Вы просили приехать мистера Райта из Федерального бюро расследования. Он здесь.

Д о д д. Пусть войдет.

Т о м с о н  выходит, и в кабинете появляется сотрудник ФБР  Р а й т, человек лет сорока на вид, с чрезмерно пестрым галстуком и неподвижным взглядом, тускло освещающим его сухое, тщетно пытающееся улыбаться лицо.

Р а й т. Добрый вечер, мистер Додд. Кажется, вы мною интересовались?

Д о д д. Я интересовался не вами, а вашим докладом.

Р а й т. Слушаю. Готов.

Д о д д (взглянув на часы). Через час или даже меньше профессор Берг приедет сюда. Что вы имеете мне сообщить?

Р а й т. Я выяснил все, что вас интересовало.

Д о д д. Именно?

Р а й т (вынув записную книжку и бегло заглядывая в нее)

. Рикард Берг, знаменитый физик, имеет единственную дочь Елену, являющуюся супругой доцента Глана, любимого ученика Берга.

Д о д д. Известно.

Р а й т. Берг вспыльчив. Увлечен наукой. Состояние здоровья отличное. Не пьет, занимается спортом, склонен к строгому образу жизни. Ненавидит гитлеровцев. В Америке почти не имеет знакомств, за исключением профессора Мака Багдолла, с которым его связывает многолетняя дружба…

Д о д д. Багдолл? Этот негр?

Р а й т. Да, мистер Додд.

Д о д д. Дальше!

Р а й т. Вы интересовались его отношением к России. Берг не разделяет философских воззрений советских физиков, но относится довольно тепло к советскому физику Прохоровой и академику Захарьину. С Прохоровой состоит в личной переписке.

Д о д д. Нельзя ли запросить наше посольство, что известно об этих русских ученых?

Р а й т. Я уже сделал это, мистер Додд. Посольство сообщает, что академик Захарьин — известный русский физик, коммунист. Прохорова — его ближайшая сотрудница, тоже коммунистка. Попытки установить личный контакт о ними не дали результатов.

Д о д д. В какой области физики они работают?

Р а й т. Посольство выяснить не смогло.

Д о д д. А ваша служба?

Р а й т. Я и говорю — посольство выяснить не смогло.

Д о д д. Я давно заметил, Райт, что когда вам есть что сообщить, вы называете вашу службу, а когда сообщить нечего, вы именуете эту службу посольством… Это довольно удобно…

Р а й т. Это чисто внешнее различие, мистер Додд.

Д о д д. Признателен за ценную справку. Все?

Р а й т. О Берге — все. Семья: дочь Елена — известная норвежская спортсменка, лыжница. Замужем за Гланом недавно, любит его. Глан — способный человек, по нашим данным, был лично связан с Квислингом и даже как будто состоял в его партии. До дня выезда из Норвегии был в интимной связи с певичкой варьете Эммой Якобсон, нашей секретной сотрудницей.

Д о д д. Где теперь эта певичка?

Р а й т. По-прежнему работает в Норвегии.

Д о д д. Кому поет?

Р а й т. Мы подозреваем, что она поет не только для нас, но и для мистера Гиммлера.

Д о д д. О, значит, голос большого диапазона… Все?

Р а й т. Пока да.

Д о д д. Так вот, мистер Райт, всем этим сведениям — цена один цент, и притом ломаный. Вчера Берг прибыл в Америку. Сегодня он будет у меня. Завтра он возглавит всю исследовательскую работу моих лабораторий над проблемой, важнее которой не было, нет и не будет… Я должен знать не только все, что происходит в рабочем кабинете Берга, в его доме, но и все, что происходит и будет происходить в его сердце, в его мечтах…

Р а й т. Понимаю.

Д о д д. При этом Берг должен чувствовать, что он живет в свободной стране, где никому нет дела до его личной жизни, до его взглядов, до его убеждений.

Р а й т. Понимаю.

Д о д д. Нет, вы еще не понимаете, Райт. Одно неосторожное действие, неуклюжее наблюдение, грубо вскрытое письмо, ваша дурацкая манера подставлять агента, от которого за милю несет провокацией, — и вы сорвете нам дело.

Р а й т. Понимаю.

Д о д д. Имейте в виду, Райт, что хотя я промышленник, а не разведчик, но малейший ваш промах будет мною замечен немедленно.

Р а й т. Это я знаю, мистер Додд.