Пьесы

О г у л б и к е. Приятно ей будет услышать такие слова.

Б а т ы р. Только посмей сказать! Знаю я твой язычок.

О г у л б и к е. Зачем мне говорить? Это и без меня дойдет до ее ушей. (Смотрит в сторону Джерен.)

Б а т ы р (повернувшись). Джерен! (Кидается к ней.)

Д ж е р е н. Батыр! (Останавливаются, застеснявшись матери.)

О г у л б и к е. Да уж обнимайтесь, обнимайтесь! Ну, обнимайтесь, я отвернусь! (Отворачивается.) Сейчас же обнимитесь! (Топает ногой.)

Батыр обнимает Джерен и уводит ее в дом. Огулбике, улыбаясь, глядит им вслед.

Самая большая радость — это счастье твоего ребенка.

Входит  Х а й ы т о в.

Х а й ы т о в. По всему городу разыскивал редактора Сахатова, а он, оказывается, здесь. Устал я, как ишак Насреддина.

О г у л б и к е. Ну так отдохни, поешь холодной курицы. Пива налить?

Х а й ы т о в. Горючее мне не полагается.

О г у л б и к е. Сегодня выходной день — можешь себе позволить.

Х а й ы т о в. Кому выходной, а кому — трудовой.

О г у л б и к е. Ну, лимонаду?

Х а й ы т о в. Лимонад можно. Ох, устал!

О г у л б и к е. Отчего ты устал, не пойму. Другое дело, если бы ты пешком ходил, а то целыми днями катаешься, развалясь в машине.

Х а й ы т о в. А вы посидите на моем месте. (Вскакивает со стула.) Вах, голова! Клычев ждет в редакции. И попадет же мне! (С ножкой курицы в одной руке, с бутылкой в другой кидается к выходу, в дверях сталкивается с Клычевым.)

К л ы ч е в. А, вот где ты, голубчик, прохлаждаешься!

Х а й ы т о в. Виноват товарищ Клычев!

К л ы ч е в. Я еще виноват? Успел бы после пожрать.

Х а й ы т о в. Успел бы пожрать товарищ Клычев.

К л ы ч е в (отстраняет Хайытова, спешит к столу и одобрительно его рассматривает). Сахатов приехал?

О г у л б и к е. Они с Назаром в саду.

К л ы ч е в. Хайытов, пойди-ка позови хозяина, скажи — срочное дело.

Хайытов выходит.

О г у л б и к е. Что за дело в выходной день?

К л ы ч е в. Я готов пожертвовать обедом, лишь бы его не было!

О г у л б и к е. Такое важное дело?

К л ы ч е в. Налей рюмочку!

О г у л б и к е. Налей себе сам, у меня плов сгорит. (Уходит.)

Входит  С а л и х о в.

С а л и х о в. Что с тобой, Гелды?

К л ы ч е в. Со мной? Ничего. Ты спроси: что с тобой?

С а л и х о в. А что со мной?

К л ы ч е в. С тобой худо.

С а л и х о в. Говори скорее!

К л ы ч е в. Я не могу говорить скорее, во-первых, потому, что быстрота речи мешает процессу пищеварения, а во-вторых, потому, что я хочу тебя подготовить, а не сразу нанести удар, поскольку я твой друг, а не кто-нибудь. Подвинь курицу!

С а л и х о в. Наноси удар, только не томи!

К л ы ч е в. Удар нанесен в статье твоего сына.

С а л и х о в. Удар?

К л ы ч е в. Намек. Коварный намек на твое возмутительное управление трестом.

С а л и х о в. Вздор! Я читал статью и никакого намека не заметил.

К л ы ч е в. И я не заметил, когда читал. Оказывается, этот хитрец после дописал. И когда я ознакомился с тем, что он дописал, волосы встали дыбом.

С а л и х о в. Гелды, помилуй! Ведь статья эта завтра будет напечатана.

К л ы ч е в. Да, будет напечатана. (Вынимает из кармана газетные гранки.) Вот оттиск. Полюбуйся, пахнет свежей типографской краской! Обожаю этот запах. (Выпивает.)

С а л и х о в (рассматривает гранки, читает). «Батыр Салихов». «Пережитки капитализма». Так это относится ко мне? Я погиб.

К л ы ч е в (пряча гранки). Ты спасен! И еще можешь стать заместителем министра. Завтра статья появится, но это будет не та статья. Вот этой вот мужественной рукой я выкинул к собакам все его безобразные намеки. Подай-ка мне дыню!

С а л и х о в. Прямо как обухом по голове!

К л ы ч е в. Когда Сахатов приказал отредактировать статью и привести в порядок, как это полагается в таких случаях, я просил его поручить редактирование мне, сказал, что сделаю это бережными руками, как старый друг семьи Салиховых. Сахатов согласился, потому что я тоже был некогда редактором. И он должен сказать мне спасибо, ибо сам настолько увлекся философскими рассуждениями автора, что пропустил не имеющие отношения к делу иллюстрации. А сейчас можно и выпить.

С а л и х о в. И выпить, и обняться.

Обнимаются.

Спасибо, друг!

Пьют.

Не могу прийти в себя. И как это он? Ведь если отца высекут, то и у сына зачешется. Неужели он не сообразил — раз Салихов Назар лишится своих благ, то и Салихову Батыру худо будет? Дурак он, что ли?

К л ы ч е в. Философ!

С а л и х о в. Интересно все же, что он там написал?

К л ы ч е в. Если тебе охота увидеть эту галиматью, пошарь в его столе, наверняка осталась копия.