Петербург

Почему же он обнаружил свое необычное состояние духа этим странным поступком? Ну, какая может быть связь между всей этой пакостью и горелками? Столь же мало здесь связи и смысла, сколь мало этой связи и этого смысла между угловато-длинной и печальной фигурою подпоручика в темно-зеленом мундире, слишком резвыми жестами и задорной, льняной бородкой помолодевшего лица, будто вырезанного из пахучего кипариса. Никакой связи и не было; разве вот - зеркала: на свету они отражали - угловато-длинного человека с помолодевшим вдруг личиком: угловато-длинное отражение с помолодевшим вдруг личиком, подойдя вплотную к зеркальной поверхности, ухватило себя за белую тонкую шею - ай, ай, ай! Никакой вот связи и не было между светом и жестами.

"Щелк-щелк-щелк", - тем не менее щелкали выключатели, погружая во тьму угловато-длинного человека с слишком резвыми жестами. Это, может быть, не подпоручик Лихутин?

Нет, войдите в его ужасное положение: отразиться так пакостно в зеркалах, оттого что какое-то домино нанесло оскорбление его честному дому, оттого что, согласно офицерскому слову, он обязан теперь и жену не пускать к себе на порог. Нет, войдите в его ужасное положение: это все-таки был подпоручик Лихутин - он самый.

"Щелк-щелк-щелк", - выключатель защелкал в соседней уж комнате. Так же он прощелкал и в третьей. Этот звук встревожил и Маврушку; и когда она из кухни прошлепала в комнаты, то ее охватила так густо совершенная темнота.

И она проворчала:

- "Это что же такое?"

Но из тьмы раздался сухой, чуть сдержанный кашель:

- "Уходите отсюда..."

- "Как же так это, барин..."

Кто-то ей из угла просвистел повелительным, негодующим шепотом:

- "Уходите отсюда..."

- "Как же, барин: ведь, за барыней надо прибрать..."

- "Уходите вовсе из комнат".

- "И потом, сами знаете, не стелены постели..."

- "Вон, вон, вон!.."

И едва она вышла из комнаты в кухню, как к ней в кухню пожаловал барин:

- "Убирайтесь вовсе из дому..."

- "Да как же мне, барин..."

- "Убирайтесь, скорей убирайтесь..."

- "Да куда мне деваться?"

- "Куда знаете сами: чтоб ноги вашей..."

- "Барин!.."

- "Не было здесь до завтра..."

- "Да барин же!!."

- "Вон, вон, вон..."

Шубу ей в руки, да - в дверь: заплакала Маврушка; испугалась как ужасть: видно, барин-то - не того: ей бы к дворнику да в полицейский участок, а она-то сдуру - к подруге.

Ай, Маврушка...

Как ужасна участь обыденного, совершенно нормального человека: его жизнь разрешает-ся словарем понятливых слов, обиходом чрезвычайно ясных поступков; те поступки влекут его в даль безбережную, как суденышко, оснащенное и словами, и жестами, выразимыми - вполне; если же суденышко то невзначай налетит на подводную скалу житейской невнятнос-ти, то суденышко, налетев на скалу, разбивается, и мгновенно тонет простодушный пловец... Господа, при малейшем житейском толчке обыденные люди лишаются разумения; нет, безумцы не ведают стольких опасностей повреждения мозга: их мозги, верно, сотканы из легчайшего эфирного вещества. Для простодушного мозга непроницаемо вовсе все то, что эти мозги проницают: простодушному мозгу остается разбиться; и он - разбивается.

Со вчерашнего вечера Сергей Сергеич Лихутин ощущал у себя в голове острейшую мозговую боль, точно он с разбега ударился лбом о железную стену; и пока он стоял пред стеною, он видел, что стена - не стена, что она проницаема и что там, за стеною, есть какой-то невидимый ему свет и какие-то законы бессмыслиц, как вон там, за стенами квартирки, и свет, и движенья извозчиков... Тут Сергей Сергеич Лихутин тяжело промычал и качнул головою, ощущая острейшую мозговую работу, неизвестную ему самому. По стене ползли отсветы: это, верно, какой-нибудь пароходик проносился мимо по Мойке, оставляя на водах светлейшие полосы.

Сергей Сергеич Лихутин помычал еще и еще: еще и еще он мотнул головою: его мысли запутались окончательно, как запуталось все. Начал он свои размышления с анализа поступков своей неверной жены, а кончил он тем, что поймал себя на какой-то бессмыслен-ной дряни: может быть, твердая плоскость непроницаема для него одного, и зеркальные отражения комнат суть подлинно комнаты; и в тех подлинных комнатах живет семья какого-то заезжего офицера; надо будет закрыть зеркала: неудобно исследовать любопытными взглядами поведение замужнего офицера с молодою женою; можно встретить там всякую дрянь; и на этой дряни Сергей Сергеич Лихутин стал ловить сам себя; и нашел, что сам занимается дрянью, отвлекаясь от существенной, совершенно существенной мысли (хорошо, что Сергей Сергеич Лихутин закрыл электричество; зеркала бы его отвлекали ужасно, а ему сейчас было нужно все усилие воли, чтоб в себе самом отыскать какой-нибудь мысленный ход).

Так вот почему после ухода жены подпоручик Лихутин стал повсюду ходить и повсюду гасить электричество.