Петербург. История и современность. Избранные очерки

«В университет я поступил на историческое отделение историко-филологического факультета.[289] <…> В эти годы Петербургский университет переживал новый подъем. Его кафедры были заняты выдающимися учеными, которыми гордилась русская наука. К кому пойти? Кого слушать? Мне хотелось посещать и историков, и философов, и литературоведов своего факультета. И этого казалось мало! Тянуло и на другие факультеты: и к юристам, и к естественникам».[290]

В Петербургском университете, в который поступил двадцатилетний Анциферов, было тогда около 10 тысяч студентов. Более половины из них учились на юридическом факультете. С 1906 года универсант мог «совершенно самостоятельно и добровольно выбирать научные дисциплины, по которым должен был слушать лекции и сдавать экзамены».[291] С. Н. Валк, учившийся на историко-филологическом факультете одновременно с Анциферовым, свидетельствует: «При этой системе посещение лекций было необязательно. Обязательными были лишь сдача экзаменов по установленным факультетом предметам, зачет просеминария и трех семинариев. Студент же был волен сам устанавливать порядок и время сдачи требуемых предметов, да и срок своего пребывания в университете».

[292] Для этого периода характерны очень высокий процент отсева и сравнительно небольшие выпуски. Например, в 1906 году получили выпускные свидетельства по историко-филологическому факультету только 21 человек.[293]

По мнению современника, «студенческие беспорядки сделались как бы органической принадлежностью нашего учебного строя».[294] Хотя Анциферов не принадлежал ни к одной из политических партий, он принял активное участие в бурном студенческом движении конца 1900-х – начала 1910-х годов: деятельности киевского землячества,[295]

протесте против казни испанского республиканца Фердинанда Ферреро осенью 1909 года, похоронах С. А. Муромцева, В. Ф. Комиссаржевской, Л. Н. Толстого, протестах против истязания политзаключенных в каторжных централах, всеобщей студенческой забастовке 1911 года.[296]

«Вспоминая студенческие годы до революции, я должен упомянуть о Jeu de paums[297] – так студенты прозвали старую физическую аудиторию в потемневшем здании из красного кирпича. <…> Здесь, в Jeu de paums, происходили и совещания студенческого актива по подготовке общестуденческих сходок. Здесь же происходили и выборы, и кипела партийная борьба. Здесь происходили и собрания землячеств».[298] Здание, о котором пишет Анциферов, находится за Ректорским флигелем университета (Университетская наб., 9, лит. О), сейчас его занимает кафедра физкультуры. Первоначально строение принадлежало Первому кадетскому корпусу, а в ведение университета перешло в 1867 году. Сначала здесь оборудовали два огромных гимнастических зала (1872–1873 гг., архитектор И. И. Горностаев), позднее в Jeu de paums располагались физические кабинеты и музей уголовного права и древностей.

[299]

Члены киевского землячества, в которое входили наряду с универсантами (А. Я. Шульгин, Л. Е. Чикаленко, Б. Н. Толпыго, В. Н. Белокопытов, А. Л. Бем, Я. М. Вильчинский, Д. С. Лурье, Н. П. Анциферов) и слушательницы Бестужевских курсов (В. Ф. Белокренец, Л. В. Бублик, Т. В. Букреева, В. А. Корчак-Чепурковская, В. П. Красовская, Т. Н. Оберучева), зачастую встречались и «на четвергах у Тани Оберучевой и Вали Красовской».[300] Бестужевки-киевлянки были подругами и вместе снимали комнату на Васильевском острове. Вспоминая тревожные дни всеобщей студенческой забастовки 1911 года, Анциферов пишет: «Каждый день приносил вести о новых арестах. Таня [Оберучева] работала в центральном органе, который руководил забастовкой, и я, идя утром к ней по Малому проспекту Васильевского острова, ожидал в ее квартире услышать страшную для меня весть об ее аресте».[301] Скорее всего, речь идет о шестиэтажном здании с мансардами (в 1960-х гг. мансарды заменили полным этажом с художественными мастерскими), построенном в 1890-х гг. по проекту арх. М. Ф. Еремеева (Малый пр. В. О., 30/32 / 11-я линия, 62).[302]

Это многоквартирный доходный дом был известен в Петербурге под названием «Пекин»: «На углу 11-й линии и Малого проспекта был знаменитый “Пекин” – громадный дом, весь заселенный курсистками и студентами. Он так назывался потому, что внизу был большой чайный магазин».[303] Добавим, что в специально спроектированных помещениях первого этажа «Пекина» кроме чайного магазина располагались мясная и зеленная лавка, молочная торговля, винный погреб, портерная, кухмистерская, магазин готовой обуви и аптека.[304]

Из развлечений Н. П. Анциферов вспоминает о поездке с друзьями в Гатчину, где состоялся показательный полет Ж. Леганье на биплане «Вуазен», посещение Коломяжского ипподрома, где демонстрировал свой летательный аппарат Губерт Латам, лодочные прогулки по «Маркизовой луже», катание на вейках на Елагином острове…