Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

Родом Ваулин – из простой крестьянской семьи с Урала, из села Черемисского Екатеринбургской губернии. «Четырнадцати лет, после окончания сельской школы-трехлетки, я две зимы в глухой деревне учил детей и взрослых грамоте, работая в летнее время со своими родителями на полевых работах, – сообщал Ваулин в своей автобиографии, обнаруженной в архиве Кикеринского краеведческого музея сотрудником Государственного Русского музея Леонидом Матвеевым. – Шестнадцати лет, подготовившись к преподаванию в сельской школе, я две зимы был помощником учителя сельской школы, работал в летнее время то в поле, то по найму на золотых приисках или дровозаготовках.

В декабре 1888 года я получил от земства стипендию в Красноуфимскую сельскохозяйственную школу (техническую) с условием возврата стипендии после окончания (школа-пятилетка для окончивших трехлетку). Окончив школу в 1890 году по классу керамики на звание мастера, я был приглашен в Костромское техническое имени Ф. Чижова училище в качестве будущего руководителя намечаемого к постройке в городе Чухломе технического училища по огнеупорной и кислотной керамике. В целях воспитания из меня соответствующего технического работника, мне была предоставлена возможность обстоятельного изучения керамической отрасли в России и Финляндии.

Были отпущены средства на постройку экспериментальной мастерской, которая была мною построена в селе Абрамцево Московской губернии, в имении душеприказчика Ф. Чижова – С.И. Мамонтова. Также были даны средства на периодические поездки по заводам для практического изучения производства и последующего экспериментирования в мастерской для заводских приемов и техник».

После ухода из абрамцевских мастерских Ваулин получил приглашение заведовать керамической школой в Миргороде Полтавской губернии. «Однако ему не удалось искоренить в этой школе создавшуюся там рутину, и он бросил это дело, дававшее ему больше горечи, чем радости, – писал впоследствии компаньон Ваулина О.О. Гельдвейн в очерке, посвященном кикеринским мастерским. – Ваулин решил, что только в культурном центре, где сосредоточены лучшие художественные силы, можно успешно проводить свои художественные принципы, можно создать дело, поставленное не на ремесленных, а на художественных началах».

В поисках наиболее подходящего места для мастерской Ваулин остановил свой выбор на небольшом кирпичном заводе, существовавшем еще с 1878 года в имении Лилиенфельд-Толь близ станции Кикерино. «Благодаря залежам превосходной глины и удобному расположению около железной дороги эта местность вполне отвечает условиям, необходимым для организации керамического производства, – отмечал Гельдвейн. – Это первые в России мастерские, основанные на широких началах, отвечающие самым требовательным вкусам в художественном отношении и, благодаря превосходному техническому оборудованию, выпускающие товар, по своим техническим качествам соответствующий требованиям нашего сурового северного климата».

В качестве мастеров Ваулин привлек в кикеринские мастерские своих лучших и самых талантливых учеников, работавших под его началом в Абрамцево и Миргороде. С мастерской в Кикерино оказалось связанным имя известного скульптора Александра Терентьевича Матвеева. С 1907 по 1912 год Матвеев работал на керамическом заводе Ваулина – к этому периоду относятся произведения его «кикеринского цикла». Среди лучших работ цикла – «Пробуждающийся» (1907), «Засыпающий мальчик» (1908), «Спящие мальчики» (1907), «Юноша» (1911). Натурой ему служили работавшие на заводе Ваулина подростки.

С первых же шагов деятельность Ваулина в Кикерино встретила очень сочувственное отношение художественного мира Петербурга, и Ваулин вполне оправдал возлагавшиеся на него надежды. В своей мастерской Ваулин воплощал замыслы художников и зодчих в глине и глазури. Так же, как и в Абрамцево, в Кикерино начинают работать виднейшие художники того времени – Н.К. Рерих, A.M. Матвеев, В.Э. Борисов-Мусатов, С.В. Чехонин, Н. Лансере, Н.В. Васильев, Р.Ф. Мельцер.

«Я поставил себе задачу возродить русскую майолику со всей присущей ей красотой русской экзотики, быть пионером в этой работе, – писал впоследствии Ваулин. – Чтобы справиться со столь огромной задачей, я должен был отказаться от ходячей рецептуры красок и приемов, кои укоренились в то время не только на заводах, но и в руководящих органах, как в бывшем Строгановском училище в Москве и Штиглицевском в Ленинграде. Кроме заботы о своем художественном развитии я должен был пополнять свои знания изучением технико-химических, механических и теплотехнических дисциплин. В конечном результате я справился со своей задачей. Все краски, поливы, эмали, глазури и люстры я готовил сам, по своим рецептам. Сам проектировал и строил горны».