Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

Оппозиционные политики винили во всем правящий режим, «правые», как водится, обвиняли «тлетворное влияние Запада», объясняя распущенность сельских нравов «порчею, идущей от города, а также проникновением в деревенскую среду фабрично-трактирной цивилизации». Распространению конокрадства способствовало также очень слабое наказание за это преступление.

Поэтому многие сельские обыватели были благодарны думцам прежде всего за то, что они усилили наказания за кражу лошадей. Число краж лошадей за короткое время после издания нового закона сократилось в Гдовском уезде в пять раз, в Лужском – в четыре раза. «Этим законом, прошедшим почти незаметно, III Дума заслужила благодарность русской деревни и доказала ей пользу своего бытия», – замечал лужский обозреватель…

Думцы разбудили сонный Выборг

Яркую страницу в историю российского парламентаризма вписал город Выборг. Именно здесь в июле 1906 года, после роспуска императором Николаем II Первой Государственной думы, собрались депутаты «в изгнании». Так Выборг на какое-то время стал центром российской парламентской оппозиции.

Депутаты распущенного парламента были полны решимости бороться против «реакционного переворота». Собраться всем вместе в Петербурге легальным образом они не имели возможности, поэтому выбор остановился на городе Выборге. Власти Великого княжества Финляндского сочувствовали либеральному и даже радикальному движению в России, весьма дальновидно надеясь, что изменения в Российской империи сыграют на руку финской самостоятельности (что, в конечном итоге, и произошло!).

«Думские квартирьеры», уехавшие в Выборг еще в первой половине дня 9 июля, подыскали помещение для заседаний – гостиницу «Бельведер» на берегу морской бухты. Местные полицмейстер и губернатор дали разрешение на проведение собрания. Владельцем гостиницы являлся немец Константин Францевич Эренбург, поэтому местные жители нередко называли ее «немецкой».

Забегая вперед, скажем, что годами позже эта гостиница станет любимым местом проживания в Выборге поэта Осипа Мандельштама. Это была одна из лучших гостиниц города, славившаяся «чистотой и прохладным, как снег, ослепительным бельем», как пишет Мандельштам в очерке «Финляндия». Кстати, гостиница «Бельведер» славилась как место, где можно было попробовать легендарные выборгские крендели, являвшиеся одним из символов города. Один из путеводителей по Финляндии конца XIX века так и наставлял путешественников: «Быть в Выборге и не попробовать ранним утром кофе с теплыми выборгскими кренделями в "Бельведере" так же грешно, как быть в Риме и не видеть папы…»

Впрочем, вернемся к 9 июля 1906 года. На поездах отдельными группами съезжались депутаты, и к семи вечера на месте были уже около сотни парламентариев. Им удалось разместиться в битком забитых гостиницах, оказавшихся совершенно не способными принять такие толпы приезжих. Кроме депутатов в Выборг прибыла масса людей, привлеченных романтикой политической борьбы и привкусом «запрещенной свободы». Среди них было немало журналистов, репортеров, литераторов, деятелей политических партий. Казалось, обычно тихий и сонный Выборг гудел, как разбуженный пчелиный улей. Многим казалось, что тут, в Выборге, творится великое историческое событие.

Заседания начались ближе к ночи в гостинице «Бельведер». На одном этаже разместились кадеты, выше этажом – представители фракции трудовиков. В одном из номеров, большем других по размерам, шли их фракционные совещания. По рукам ходил написанный карандашом черновик того текста, из которого потом родилось знаменитое «Выборгское воззвание». Недавнего председателя Государственный думы – Сергея Андреевича Муромцева – встретили овациями.

Первое заседание «Думы в изгнании» затянулось далеко за полночь. Затем объявили перерыв до девяти утра следующего дня, чтобы по пунктам обсудить проект обращения. В 11 часов утра обсуждение воззвания возобновилось. Оно сопровождалось бурными спорами по фракциям. Левые партии высказывались за более радикальный текст. Среди более умеренных кадетов оказалось немало противников радикального призыва не платить податей, не давать рекрутов. Прозвучало предложение просто дать отчет и оставить вопрос о способах защиты права на решение самого народа. Однако большинство депутатов считало, что воззвание в том виде, в каком его наметили накануне, вполне подходящее.

Под окнами «Бельведера» проходила шумная манифестация, в которой участвовали как местные финны, так и прибывшие из Петербурга русские. «В общем, настроение приподнятое, хотя и мирное», – сообщал репортер. Кстати, царские власти постарались, чтобы события в Выборге не взбудоражили столицу: для ограничения распространения информации для «широкой публики» не допускалось телефонное сообщение Петербурга с Выборгом.