Петербургский сыск. 1870–1874

– В седьмом часу, – городовой, чувствуя неудобство сидения перед начальником сыскной полиции, порывался встать, но не имел возможности, поэтому краснел, словно девица, – ко мне подбежала женщина и рассказала, что в чайной Ащихмина совершено убийство. Я, согласно инструкции, осмотрел комнату, в ней убитая женщина и три ребенка, занял пост у дверей чайной, чтобы туда никого не пускать и послал за приставом и доктором. Господин Крутулевский прибыл первым.

Это доктор, – уточнил Путилин.

– Так точно, он осмотрел трупы и распорядился отправить двух детей в больницу, так как они еще дышали.

– Далее.

– Вслед за доктором прибыл господин пристав.

– Константин Кириллович?

– Так точно, господин Галатов и ихний помощник.

– Если не ошибаюсь Людомир Карлович? – Путилин всегда держал в голове не только фамилии, чин, но и имя и отчество не только приставов. но и их помощников, а иной раз и фамилии делопроизводителей.

– Ваша правда, – произнёс городовой, но тут же себя поправил, – так точно, Ваше Превосходительство, – полицейский присвоил Ивану Дмитриевичу следующий чин по табелю о рангах.

– Я же, голубчик, тебе сказал называть меня Иваном Дмитричем, – Путилин смотрел на суетящегося крестьянина, справившегося с лошадью и теперь сворачивающего в маленький переулок.

«Опять застрянет!» – мелькнуло в голове начальника сыскной полиции, но он тут же посмотрел на робевшего городового.

– Так точно, Ваш… Иван Дмитриевич, – полицейский выговаривал четко каждое слово.

– Какой год в полиции?

– Шестой. Ва… Иван Дмитриевич.

– Из отставных?

– Так точно.

– Всякого пришлось повидать на прежней службе?

– Не без того, – улыбка вышла на лице вымученной, – когда на армейской службе кровушка льется, то привыкаешь, а тут. – он хотел махнуть рукой, но сдержался, не посмел в присутствии статского генерала.

– Здесь тоже война, – Иван Дмитриевич помял пальцами переносицу, – только жизнь стоит дешевле, за медный грош иной раз горло режут.

Городовой молчал.

С Гороховой извозчик свернул на Садовую.

Над крышами домов поднялось солнце и не предвещало несчастья, редкие облака лениво ползли по небу, день обещал быть светлым и теплым, все—таки май подходил к концу.

В Апраксином переулке напротив чайной Ашихмина толпилось десятка два любопытных, в пол голоса переговаривающихся между собой. Убийство обрастало несуществующими подробностями и становилось более кровавым и жестоким. Три полицейских стояли у входа, не позволяя любопытствующим заглядывать в чайную через открытую дверь, но было видно только темное помещение.

Первым с подножки экипажа спрыгнул помощник Путилина Жуков, любопытно было другое, что за всю дорогу словоохочий Миша н произнёс ни слова, словно в рот воды набрал. Не иначе, либо не проснулся, либо приготовился к кровавой картине.

Вслед за помощником спрыгнул городовой, Путилин спустился степенно, как подобает большому чиновнику и, размахивая тростью, направился в чайную.

– Кто это приехал? – раздался тихий голос в толпе.

– Начальник сыскного.

– Иш ты!

– Сам Путилин, значит, дело нешуточное.

– Вот те на…

Дальше голосов Путилин не слышал, а шагнул в темную комнату.

– Иван Дмитрич, – раздался хриплый голос майора Галатова, – день добрый, – он кашлянул и протянул руку для приветствия.

Путилин почувствовал крепкое пожатие пристава, рядом с ним стоял моложавый человек в отутюженном кителе.

– Капитан Бирон, – представился он.

– Людомир Карлович, а ведь мы заочно знакомы по делу на Садовой, – произнёс Иван Дмитриевич, пожимая руку помощнику пристава, который не подал виду, что ему приятно, сам начальник сыскной полиции знает его не только фамилию, но по имени, отчеству. – Мой помощник Жуков, представил спутника полицейским.– Что стряслось? – Путилин тяжело вздохнул, давая понять, что приехал не ради знакомства.

– Убийство, – коротко выдавил из себя пристав и с таким шумом втянул в себя воздух, что казалось, разразится гневной тирадой в адрес не пойманного пока преступника, а уж потом начнет докладывать, но он сразу перешел к изложению сути, – в шесть часов. Когда пришли первые посетители, Лука Шамов, это работник чайной, затопил печь и поставил самовар, после этого постучался в хозяйскую дверь, ему никто не ответил, как говорит почувствовал что—то недоброе. Заглянул и поднял крик, но он сам здесь, так что расскажет подробнее.

– Сколько убитых?

– Хозяйка Прасковья Андреева Ашихина, двадцати девяти лет, нянька Александра Васильева, одиннадцати, дочь Ашихиной Авдотья, двух с половиной лет, отвезена в больницу, ей нанесена рана в голову, не пострадал только сын Петр, но ему полгода и проснулся только от криков Шамова.

– Любопытно, а где же хозяин чайной?

– Иван Павлов Ашихин, крестьянин Курской губернии Щигровского уезда, деревни Большие Змеинцы еще в начале апреля выбыл из столицы.

– Уже проверили?

– Журналы—то под рукой, – удивился пристав.

– Что—нибудь пропало?

– Не представляется возможным выяснить, работник не знает, говорит, в хозяйскую комнату никогда не захаживал.

– Эта Васильева всегда жила в хозяйской комнате?

– Лучше спросить у Шамова.