Читаем Петербуржский ковчег полностью

— Какие бумаги?

— Касательно Милодоры Шмидт...

— Не те... — наглость гостя настолько ошеломила поручика, что тот, пребывая еще в некоторой растерянности, не сразу нашелся, как дать «курьеру» отпор.

— А где те?

Карнизов зло улыбнулся; он тоже был хищник.

— Вы так легкомысленно рискуете головой, дражайший... Стоит мне кликнуть часового...

— Я так не думаю. А вот вы рискуете основательно. За вас не дам и ломаного гроша, если вы заупрямитесь и не пойдете нам навстречу.

— Навстречу в чем?

— Вы должны уничтожить все бумаги, заведенные на Милодору Шмидт. Прямо сейчас — при мне. Кроме того, ее имя, как и имя графа, не должно упоминаться ни в одном документе, исходящем из-под вашего пера в дальнейшем...

— Вот как!... — Карнизов улыбнулся.

Он не решил еще, каким образом поступит: посмеется ли в глаза этому наглецу и отпустит на все четыре стороны или выбросит его в коридор и сдаст под стражу, а потом доложит о подробностях военному губернатору.

— Мне думается, вы не понимаете, что происходит, — оценил улыбку поручика курьер. — Я говорю сейчас скорее в ваших интересах, чем в интересах названных людей: ибо, если вы теперь не уничтожите бумаги, могут уничтожить — раздавить — вас...

— И кто же?

— На вас смотрят сейчас весьма влиятельные люди, и от того, как вы себя поведете, напрямую зависит, как поведут себя они...

— Не сомневаюсь, — улыбочка стала язвительной.

Молодой человек продолжал:

— Военный губернатор, которому вы непосредственно подчиняетесь, — это только один из рычагов, на которые они надавят... Люди, коих я имею в виду, практически всесильны... За ними — полсвета... Министры, короли иностранных держав, цвет российского дворянства...

Улыбочка медленно сползла с лица Карнизова.

— У вас болезненная фантазия.

— Вовсе нет. Я хочу просто напомнить вам о возможностях братства.

— Вы блефуете, как карточный игрок...

— Ничуть.

— Если те люди всесильны, зачем же вы здесь? Молодой человек кивнул, как бы отметив этим разумность вопроса.

— Не в их интересах и тем более не в ваших — лишний шум вокруг этого дела. Вам же известно, что чем мудрее человек, тем более он предпочитает оставаться в тени.

— Похоже, вы меня уговариваете? — иронически поджал губы поручик. — Не кажется ли вам, что... слишком много слов?

Брови молодого человека сошлись на переносице:

— Мне понимать это как отказ?

— Ничем не могу помочь, — Карнизов развел руками.

— Что ж!... — курьер поднялся со стула. — Вы сами выбрали свою судьбу, свою карьеру... А точнее — отсутствие оной...

И молодой человек направился к двери.

— Погодите, — голос поручика стал мягче. Карнизова, кажется, зацепили слова о карьере...

Курьер обернулся.

Неуверенность была в лице Карнизова.

— Вы слишком спешите, решая столь важные дела. Между тем они требуют неторопливости, — поручик с трудом подыскивал слова. — Я сделаю... то, что вы... просите... Но мне хотелось бы получить письменный приказ... Делопроизводство, знаете... Бумаги подшиваются... А устное распоряжение — как ветерок с реки: вот он был, а вот его уж нету...

Молодой человек опять кивнул.

— Письменный приказ о разжаловании поручика Карнизова в солдаты может быть подготовлен в течение нескольких часов... — это был довольно бойкий молодой человек.

— Опять слова, — в лице поручика проявилась бледность; оно и понятно: кому понравится перспектива быть разжалованным и нести изнурительную караульную службу на куртинах и бастионах...

— Что ж из того! Из слов составляются важные документы. Кому это знать, как не вам!... — курьер все еще оставался возле двери. — Вот мы сейчас попусту тратим время, а где-то там, в городе, в блестящих апартаментах графа, опытный крючкотвор, — смею заметить, много опытнее вас, милейший, — стоя за конторкой, подгоняет одно к другому очень точные слова... Возможно, пишет он о том, что вы, поручик, тоже проживали в доме Ми-лодоры Шмидт и состояли членом тайного общества... А также пишет о том, что, когда запахло жареным, вы решили всех утопить, пока не утонули сами. И надо сказать: кое в чем преуспели... Вы утопили образцового офицера Остеродс — добропорядочного сына отечества, насколько я знаю по отзывам, и тот может Бога благодарить, если отделается Кавказом; а с госпожой Шмидт, вдовой уважаемого заслуженного человека, вообще переусердствовали...

Карнизов побледнел еще сильнее; он не думал прежде в этом направлении.

— Вы не смеете так извращать...

— Почему нет? Очень даже смею...— Но это ложь.

— Согласен. Мы с вами знаем, что это ложь... что это плевелы... Но тот, кто будет об этом читать, — военный губернатор, к примеру, — откуда ему знать, что ложь... Все выглядит так естественно... А даже если и не состояли членом общества, то под вашим крылом, так сказать... зрел опасный заговор; вы же были недостаточно бдительны...

— Ложь...

Голос курьера стал жесток:

— Ложь все то, что вы тщились вменить в вину госпоже Шмидт. А между тем всей-то вины у нее — что она автор недостаточно удачных литературных опытов... что она оказалась недостаточно разборчивой в знакомствах и допустила близко к себе таких неумных людей, таких авантюристов, как фон Остероде...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Иван Грозный
Иван Грозный

В знаменитой исторической трилогии известного русского писателя Валентина Ивановича Костылева (1884–1950) изображается государственная деятельность Грозного царя, освещенная идеей борьбы за единую Русь, за централизованное государство, за укрепление международного положения России.В нелегкое время выпало царствовать царю Ивану Васильевичу. В нелегкое время расцвела любовь пушкаря Андрея Чохова и красавицы Ольги. В нелегкое время жил весь русский народ, терзаемый внутренними смутами и войнами то на восточных, то на западных рубежах.Люто искоренял царь крамолу, карая виноватых, а порой задевая невиновных. С боями завоевывала себе Русь место среди других племен и народов. Грозными твердынями встали на берегах Балтики русские крепости, пали Казанское и Астраханское ханства, потеснились немецкие рыцари, и прислушались к голосу русского царя страны Европы и Азии.Содержание:Москва в походеМореНевская твердыня

Валентин Иванович Костылев

Историческая проза
Добро не оставляйте на потом
Добро не оставляйте на потом

Матильда, матриарх семьи Кабрелли, с юности была резкой и уверенной в себе. Но она никогда не рассказывала родным об истории своей матери. На закате жизни она понимает, что время пришло и история незаурядной женщины, какой была ее мать Доменика, не должна уйти в небытие…Доменика росла в прибрежном Виареджо, маленьком провинциальном городке, с детства она выделялась среди сверстников – свободолюбием, умом и желанием вырваться из традиционной канвы, уготованной для женщины. Выучившись на медсестру, она планирует связать свою жизнь с медициной. Но и ее планы, и жизнь всей Европы разрушены подступающей войной. Судьба Доменики окажется связана с Шотландией, с морским капитаном Джоном Мак-Викарсом, но сердце ее по-прежнему принадлежит Италии и любимому Виареджо.Удивительно насыщенный роман, в основе которого лежит реальная история, рассказывающий не только о жизни итальянской семьи, но и о судьбе британских итальянцев, которые во Вторую мировую войну оказались париями, отвергнутыми новой родиной.Семейная сага, исторический роман, пейзажи тосканского побережья и прекрасные герои – новый роман Адрианы Трижиани, автора «Жены башмачника», гарантирует настоящее погружение в удивительную, очень красивую и не самую обычную историю, охватывающую почти весь двадцатый век.

Адриана Трижиани

Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза