Петля времени

Что движет нами, когда мы бежим от собственной неизбежной гибели? Страх? Надежда? Что легло в основу наших чувств, в чем смысл жизни? И чувствуем ли мы ее так, как хотел этого тот, кто нас создал? Быть может в этом ответ?

Он хотел жить, и не потому что желание влачить свое жалкое существование, постоянно наполняя ее чашу всевозможными удовольствиями, взяло верх, а потому, что осознавал свою цель в мире. Его желание было сильно, как ни у кого ранее, и перед этой решительностью отступала сама смерть. Да, конечно! Цель! Победит только тот, у кого она есть.

На миг во тьме появился проблеск, — его несут, он в джунглях, и по-прежнему жив. Ветви деревьев больно стегали его по лицу, и боль эта была живительна, потом что приводила в чувства. Но тьма вновь взяла верх, окутав сознание. Однако сила ее слабела, она исчезала под напором его понимания, с которым приходила истинная свобода.

Он вновь боролся за свою цель, но не за себя. Он развернулся и побежал. Его преследовали войны с копьями наперевес, а он бежал, выбиваясь из сил. Чего-то не хватало, последней части головоломки, которая спасла бы его, и вдруг он понял. Страх! Вот что губит всех, кто здесь оказывался. Всеразрушительный, мощный, и казалось бы непобедимый. Тот, кто вступит за его, кто станет выше, сохранит самое ценное — жизнь…

Все пропало. Черные тучи вновь окутали все вокруг. Они становились прозрачнее, слабее.

Он открыл глаза и обмер — он над водопадом. Два человека держали его над собой, громко выкрикивая нечто вроде молитвы, он — жертва. Еще мгновение и его тело понеслось вниз.

В отчаянии он выгнулся, принимая вертикальное положение, чтобы правильно войти в воду, однако тут было слишком мелко. Всплеск… Удар…

Темный колодец вновь поглотил его. Последним он слышал ироничный смех. Или показалось?…

Межвременье

— Он силен, упорен. Вполне годится…

Голос разума растекался в темноте, проносился эхом, отражаясь от невидимых стен.

Оно впервые чувствовало отчетливо одного человека. Весь мир сфокусировался в нем одном. И теперь ничто не могло отвлечь его внимания.

— Молодец! — сказало Оно. — Продолжай…

Продолжай, продолжай — проносилось эхом.

Впервые в его словах чувствовалась радость и надежда. Надежда на смертного.

Влад

Серые стены его камеры были влажными и холодными. Из темных прожилок камня сочилась вода, и значило это то, что тюрьма находилась глубоко под землей. Здесь не было ни коек, ни стульев, ни чего прочего. Сколько Влад тут пробыл, он не знал, да и не хотел. Больше всего его сейчас занимала головная боль, которая казалось, разорвет его голову на миллион крошечных частичек. Физик прислонился к прохладной стене и с некоторым облегчением вздохнул — ему стало легче.

Единственное место пригодное ко сну это небольшая подстилка из мокрого сена в углу, на которой красовался чей-то череп. Влад скрутился в комочек, и подумал о том, как сейчас было бы хорошо поспать у себя в квартире, на мягкой кровати.

Где Андрей он тоже не знал. Скорее всего, где-нибудь в другой камере, так же лежит на мокром сене, проклиная все, на чем свет стоит. И в первую очередь его — Влада, оставившего свой ночной пост. А ведь все могло быть совсем по иному, они осторожно изучили бы этот город, и вернулись бы обратно с бесценными материалами по физике и истории. Им вручили бы премии, их имена не сходили бы с первых страниц научных газет, и пр. Ах, как было бы хорошо!

Но в чем дело? Так, раскисать нельзя. Это последнее.

Нужно собраться и поразмыслить. Так, что мы можем предпринять? Побег? Естественно, но не своевременно. Вначале необходимо узнать, где эти аборигены держат Андрея. И главное жив ли он. В голове ученого, мечтателя и практика тотчас оформился план.

4

Андрей

Пробуждение навалилось словно лавина. Ободряюще холодная, но и непомерно тяжелая.

Андрей открыл глаза и тотчас зажмурился — яркий солнечный свет, пробивавшийся сквозь сочную листву, был нестерпим. Лежа на земле, он попытался пошевелить каждой частью своего тела, и с огорчением почувствовал жуткую боль в плече. Конечно! Когда Андрей падал с вершины водопада, он заметил что тот слишком мелкий и попытался убрать голову, чтобы удар о дно пришелся не в нее.

Ученый облизал губы и улыбнулся, правда улыбка эта со стороны могла показаться предсмертным оскалом, но не это главное — он был жив и доволен собой. Второй раз он победил в состязании со смертью, и второй раз оставил ее с носом. Он гордился собой.