Петр Фоменко. Энергия заблуждения

К моим периодическим «отклонениям» в сторону оперного театра Петр Наумович относился с любопытством, но и с долей иронии. Мне ужасно жалко, что он не ставил оперы. Кому, если не ему – музыканту, скрипачу, с его слухом, пониманием, чувственностью?.. Все его спектакли пронизаны музыкой, ритмом, интонацией… Многое из его профессиональной терминологии было заимствовано из музыкального мира. И то, что Фоменко так и не поставил ни одной оперы, – очень большая потеря для оперного театра. Так же, как и то, что его «отпустили» из ГИТИСа «по собственному желанию» – трагедия для театра в целом. Мог ведь выпустить еще хотя бы два-три курса, а может быть, и больше.

…Из того, о чем Петр Наумович мечтал, больше всего мне хотелось бы осуществить постановку по «Сказкам» Пушкина. Не знаю, произойдет ли это и найду ли я подход… Можно попробовать на одном из ближайших «Вечеров проб и ошибок». Одна из важнейших традиций, которую Петр Наумович придумал и оставил нам, – это «Вечера проб и ошибок». Это закрытый показ, на котором возможно все: актеры могут попробовать сыграть то, что им, может быть, никогда бы не предложили, режиссеры выходят за рамки своих пристрастий, могут увидеть своего товарища совсем другим, иногда случается так, что в актере обнаруживается потенциальный режиссер. Самое главное во всем этом – безответственность в хорошем смысле этого слова. Нет зрителей, нет плана выпуска, есть только «свои» и возможность пробовать и рисковать.

Понятно, что в истории останется великий русский режиссер Петр Наумович Фоменко. Останутся записи его спектаклей. Легенды о его хулиганстве, шутках, пении. Невозможно пытаться вычленить и записать его систему, даже произносить это слово глупо, так как она заключена в нем самом, в его органике, в его хулиганстве, в его темпераменте, энергии, полетах, в удивительных показах, в импровизациях, интонациях, в его безумии, в его жизни… Система Фоменко – это был сам Фоменко.

Но хочется попробовать передать то, что он вложил в своих учеников. И все-таки есть вещи, которые поддаются объяснению, которые возможно записать и передать. Так что нужно либо срочно отправлять Галю и Мадлен преподавать, либо попытаться осознать то, что поддается объяснению. Для этого необходимо нам – его ученикам – не просто вот как я сейчас поодиночке сидеть и отвечать на вопросы интервью, а нужно посвятить время такой, если хотите, исследовательской работе – сделать «вечера проб и ошибок», посвященные Петру Наумовичу. Что это значит? Например, берем сцену и пытаемся ее разобрать и поставить, как бы это сделал Петр Наумович, но не копируя его приемы, а объясняя друг другу способ Фоменко.

Музыка слова, музыкальная партитура речи для меня одна из основных особенностей его спектаклей. Он существовал в этом естественно, органично. Что значит, когда о его постановках говорят «воздушность», «кружева» и «легкое дыхание»? За счет чего это достигается? За счет движения мысли. Что такое «не ставить точки» «по Фоменко»? Это значит, что «точка» тормозит мысль, идущую, по сути, дальше. А другие попробуют, каково это – говорить монолог, стоя вверх ногами и опираясь на мизинец одной руки. (Так на втором курсе он сказал мне на этюдах по «Калигуле»: «Тяжело?» – «Тяжело!» – «Теперь говори!») Как через мизансцену, через форму можно добраться до содержания. Или как тело, поставленное в неудобные условия, помогает мысли стать свободной и актеру ничего не играть. Анализируя наши работы после показов, обсуждая их друг с другом, мы можем попытаться восстановить, что такое Петр Фоменко в его разборе, музыкальности, интонациях, партитуре, работе со словом, формой…

Для чего? Для того, чтобы все эти книги были не просто интересным чтением об интересном человеке. А чтобы студент театрального вуза, прочитав книгу о Петре Наумовиче, мог бы попробовать сделать свой отрывок «по Фоме».

P.S.

У нас, у всех «стариков», присутствовала по отношению к нему почтительность с долей страха. Мы его побаивались. Но, если в моей жизни что-то происходило, я всегда знал, к кому пойти за советом. В работе всегда задавался вопросом, как бы поступил на моем месте Петр Наумович, что бы он сказал. Сейчас нет Петра Наумовича. И тяжело оттого, что непонятно, что делать, как попытаться что-то сберечь, передать и продолжить.

…Сейчас мне жаль, что я мало звонил ему. Он очень любил, когда мы ему звонили…

Владимир Максимов. «Откуда светит солнце»