Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

Еще до того времени, как эта резолюция была сообщена в Устюг Великий, устюжане — посадские люди — выбрали 2 бурмистров[1165]

. «По указу великого государя царя» и т. д., читаем в выборном списке, «и по грамоте из Устюжского приказу за приписью дьяка Бориса Михайлова и по памяти из устюжского съезжего двора за печатью стольника и воеводы Ивана Васильевича Кикина, какова прислана о выборе выборных людей, Устюга Великого посаду земской староста Иван Леонтьев сын Суслов с товарыщи да выборные люди соцкие и пятидесяцкие: Пречистенской сотни соцкой Афанасий Петров сын Куракин, пятидесяцкой Яков Агапитов сын Свечник иных сотен с товарыщи и все устюжане грацкие жители со всего мирского совету выбрали из своей братьи из устюжан же посацких людей добрых и правдивых Ивана Агафонова сына Смолниковского, Дмитрея Васильева сына Воробьева. По сему нашему мирскому заручному выбору ехать вам, выборным Ивану Агафонову и Дмитрею Васильеву, по вышеписанному великого государя указу и по грамоте с Устюга Великого к Москве и явитца в Устюжском приказе думному дьяку Емельяну Игнатьевичу Украинцеву с товарыщи. И каков великого государя указ вам, выборным Ивану Агафонову и Дмитрею Васильеву, дан будет, и по тому его великого государя указу вам выборным Ивану Агафонову и Дмитрею Васильеву исправлять. В том сей выбор написали. Выбор писал Устюга ж Великого посаду земской избы подьячей Сенка Пинежанинов»

[1166]

. Выбор скрепили рукоприкладствами земский посадский староста, два его товарища, далее сотские и пятидесятские сотен: Богословской, Пречистенской, Георгиевской, Петровской, Покровской, Мироносицкой, Вознесенской, Рождественской, пятидесятский Дымновской полусотни и простые посадские люди. 19 июня и уездный земский староста Дмитрий Львов, в свою очередь, объявил воеводе о состоявшихся выборах от уезда: «выбрал-де он с товарыщи своими со всего мирского совету из своей братии из волостных крестьян людей добрых и правдивых Дмитрея Иванова сына Карандашева, Ивана Иванова сына Клыкова, Евтифея Семенова сына Малафеевских». С представленным выборным списком избранные бурмистры в тот же день были отправлены воеводой в Москву[1167]. Так в конце концов на Устюге Великом образовались две отдельные коллегии бурмистров: одна для посада, другая для уезда, подобно тому как и ранее городом и уездом правили отдельные коллегии земских старост, посадского и уездного, с товарищами.

В Соль Вычегодскую к воеводе грамота из Устюжской четверти с изложением указа 30 января пришла 8 апреля. Стольник и воевода Иван Иванович Булгаков собрал в приказную избу посадских людей и выборных от станов и волостей уезда, которым указ был сказан «и в слух чтен». На Соли Вычегодской, как и на Устюге, в конце столетия органы посадского и уездного самоуправления были разделены и действовали отдельно: во главе посада и присоединенного к нему Лальского погоста стоял посадский староста Семен Яковлевич Жилкин, во главе уезда — всеуездный староста Тимофей Юрьев. Эти органы самоуправления на объявленный им указ реагировали различно. Уездный съезд, состоявший из представителей волостей, подал воеводе обширную сказку, в которой заявлял о невозможности двойного платежа, ссылаясь на испытываемые уездом отягощения: «хлеб зябл», не родился, скотский падеж, разброд крестьян, тяжелая ямская повинность: зимним временем гоняют подводы в Сибирь, летним возят судами по большим рекам и мелким речкам «пустыми местами и тесными и за волоки собою суды переволачивают до Соли Камской, также и в сибирские городы через Камень до Березова города, и выходят на те ямы и на летние отпуски многие деньги». Далее приходится платить за неимущих и ушедших из уезда крестьян. При платеже стрелецких денег в двойном размере и остальные деревни опустеют и последние крестьяне оскудеют. С 1680 г. они, сольвычегодцы, платят по переписным книгам за стрелецкие деньги и разные мелкие поборы по 2 рубля с двора, и эти деньги приходилось с них править великим правежом; за 1680 и 1681 гг. едва выплатили с большой доимкой. Они припомнили по этому случаю, что в 1682 г. царь Федор Алексеевич по собственному почину, без всякого с их стороны челобитья, «милосердуя о них», убавил с них подать вдвое и велел брать только по рублю с двора; в таком размере они просят взимать ее и теперь. Отказываясь от двойного платежа, они, так же как и устюжане, не решались высказаться о форме управления.