Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

Теперь нам следует поближе познакомиться с этим дипломатом, деятельность которого на мирном конгрессе надолго займет наше внимание, и привести на память несколько сведений, какие имеются о предыдущей его служебной карьере. П. Б. Возницын был родом из детей боярских Владимирского уезда, из того слоя этого мелкого служилого люда, которым наряду с разночинцами «из поповичей и простого всенародства», по выражению князя Курбского, комплектовались кадры персонала подьячих в московских приказах. Возницын начал службу по ведомству иностранных дел подьячим Посольского приказа, куда попал в блестящее время управления этим приказом знаменитого «государственных великих и посольских дел оберегателя» А. Л. Ордина-Нащокина. Дипломатические способности молодого человека были, по-видимому, оценены в приказе, и его стали посылать за границу. Так, еще в чине подьячего он в 1668 г. посылался с иноземцем Томасом Келдерманом в Вену и Венецию для приглашения представителей императора и Венецианской республики к участию в съезде русских послов с польскими, который должен был иметь место в 1669 г. В 70-х годах при А. С. Матвееве Возницын трижды посылался с небольшими дипломатическими поручениями гонцом в Варшаву, где каждый раз представлялся королю. В 1681 г. он получил чин дьяка и в том же году был отправлен в Константинополь в посольство с окольничим Чириковым для ратификации заключенного тогда Бахчисарайского перемирия. Чириков во время посольства умер, и Возницыну пришлось исполнять обязанности посла и преодолевать сопротивление султана Магомета IV, упорно не желавшего ратифицировать договор. В 1688 г. мы видим его резидентом в Польше; причем, исполняя обязанности резидента, Возницын именовался «стольником» — чин, который, однако, по возвращении в Москву за ним не был удержан. Перемены, происшедшие в Посольском приказе после переворота 1689 г., отразились на дальнейшей карьере Возницына. Как известно, место князя В. В. Голицына во главе Посольского приказа занято было Л. К. Нарышкиным, а фактическим управляющим приказом стал думный дьяк Емельян Игнатьевич Украинцев. Это назначение было ударом для Возницына. Украинцев был товарищем Возницына; они вместе служили в приказе подьячими и, как кажется, отношения между ними не были хороши. Теперь Возницын оказывался подчиненным Украинцева, так далеко опередившего его по службе. Это заставило Возницына искать перемены места. В 1690 г. он перешел в Казанский дворец. Здесь он имел случай сблизиться с начальником этого приказа князем Б. А. Голицыным и был повышен в чине думного дьяка. Благодаря Голицыну Возницын стал лично известен царю, умел снискать его расположение, и этим объясняется его высокое назначение членом Великого посольства в Европу с царем в 1697 г. С внезапным отъездом его старших товарищей из Вены ему открывалось поприще самостоятельной дипломатической деятельности на предстоящем конгрессе.

Мы и должны будем теперь сосредоточить свое внимание на этой деятельности. Рассказ о Карловицком конгрессе можно было бы построить более разносторонне, если бы было возможно его основать на всех тех источниках, в которых можно найти об этом событии сведения, если бы можно было изучить, например, относящуюся до него переписку послов всех принимавших участие на конгрессе держав, т. е. Австрии, Венеции, Польши, Турции, и выступавших с посредничеством Англии и Голландии. В архивах этих стран, несомненно, хранятся донесения послов, бывших на конгрессе, как, по крайней мере, и черновики тех инструкций, которые посылались каждым из правительств своим уполномоченным. Этот круг источников мог бы быть еще расширен, потому что, по всей вероятности, в архивах государств, прямо не принимавших участия в конгрессе, например Франции, хранятся касающиеся его сообщения. Такое изучение событий на конгрессе было бы широким и разносторонним, разносторонним вполне или более или менее в зависимости от того, все ли источники или только большая или меньшая их часть была бы привлечена к изучению. Мы же принуждены отказаться от освещения событий с разных сторон: турецкой, австрийской, польской, венецианской и т. д. и остаться при одной только русской. Мы должны будем взглянуть на конгресс только через призму сообщений Возницына. Нельзя отрицать, что такое изображение будет несколько преломленным; но, давая такое одностороннее и преломленное изображение, мы можем утешаться тем, что оно является наиболее подходящим для биографии Петра. Нам не только важно изложить события на конгрессе так, как они действительно происходили, но и так, как они проникали в сознание Петра в изображении Возницына. Последний вел с Москвой обширную переписку. Еженедельно он составлял подробную записку о ходе дел, своего рода журнал, в который по дням заносил все свои действия за неделю: свидания и разговоры с разными лицами, визиты к министрам и послам, приемы их в русском посольстве, взаимные пересылки через секретарей, путешествие на конгресс и с конгресса, переговоры на конгрессе и т. д.